— Вот вы этак все на меня!.. — Ну, ну, поди, поди! — в одно и то же время закричали друг на друга Обломов и Захар. Захар ушел, а Обломов начал
читать письмо, писанное точно квасом, на серой бумаге, с печатью из бурого сургуча. Огромные бледные буквы тянулись в торжественной процессии, не касаясь друг друга, по отвесной линии, от верхнего угла к нижнему. Шествие иногда нарушалось бледно-чернильным большим пятном.
Неточные совпадения
— Ну, полно лежать! — сказал он, — надо же встать… А впрочем, дай-ка я
прочту еще раз со вниманием
письмо старосты, а потом уж и встану. — Захар!
— А где я его сыщу? Разве я знаю, какое
письмо вам нужно? Я не умею
читать.
— Вы сами какое-то
письмо вчера вечером
читали, — говорил Захар, — а после я не видал.
— Вот я тебе
прочту, что староста пишет… где письмо-то? Захар, Захар!
Она мечтала, как «прикажет ему
прочесть книги», которые оставил Штольц, потом
читать каждый день газеты и рассказывать ей новости, писать в деревню
письма, дописывать план устройства имения, приготовиться ехать за границу, — словом, он не задремлет у нее; она укажет ему цель, заставит полюбить опять все, что он разлюбил, и Штольц не узнает его, воротясь.
Он уж
прочел несколько книг. Ольга просила его рассказывать содержание и с неимоверным терпением слушала его рассказ. Он написал несколько
писем в деревню, сменил старосту и вошел в сношения с одним из соседей через посредство Штольца. Он бы даже поехал в деревню, если б считал возможным уехать от Ольги.
Обломову в самом деле стало почти весело. Он сел с ногами на диван и даже спросил: нет ли чего позавтракать. Съел два яйца и закурил сигару. И сердце и голова у него были наполнены; он жил. Он представлял себе, как Ольга получит
письмо, как изумится, какое сделает лицо, когда
прочтет. Что будет потом?..
Он наслаждался перспективой этого дня, новостью положения… Он с замиранием сердца прислушивался к стуку двери, не приходил ли человек, не
читает ли уже Ольга
письмо… Нет, в передней тихо.
— Возмутить! Так вы не
читали моего
письма? Я вам повторю…
Воротясь вечером домой, он нашел у себя на столе
письмо из деревни, от соседа, его поверенного. Он бросился к лампе,
прочел — и у него опустились руки.
Чего ж надеялся Обломов? Он думал, что в
письме сказано будет определительно, сколько он получит дохода, и, разумеется, как можно больше, тысяч, например, шесть, семь; что дом еще хорош, так что по нужде в нем можно жить, пока будет строиться новый; что, наконец, поверенный пришлет тысячи три, четыре, — словом, что в
письме он
прочтет тот же смех, игру жизни и любовь, что
читал в записках Ольги.
— Я получил очень неприятное
письмо из деревни, в ответ на посланную доверенность — помните? — сказал Обломов. — Вот потрудитесь
прочесть.
Иван Матвеевич взял
письмо и привычными глазами бегал по строкам, а
письмо слегка дрожало в его пальцах.
Прочитав, он положил
письмо на стол, а руки спрятал за спину.
Он взял у ней
письмо и
прочел вслух. Она задумалась.
— Я не виню тебя, Илья, — дружески, мягко продолжал Штольц, — я
читал твое
письмо. Виноват больше всех я, потом она, потом уж ты, и то мало.
Она вынула из портфеля
письмо и подала ему. Он подошел к свечке,
прочел и положил на стол. А глаза опять обратились на нее с тем же выражением, какого она уж давно не видала в нем.
Он
прочел письмо и остался им доволен, особенно тем, что он вспомнил приложить деньги; не было ни жестокого слова, ни упрека, но не было и снисходительности. Главное же — был золотой мост для возвращения. Сложив письмо и загладив его большим массивным ножом слоновой кости и уложив в конверт с деньгами, он с удовольствием, которое всегда возбуждаемо было в нем обращением со своими хорошо устроенными письменными принадлежностями, позвонил.
Письмо матери его измучило. Но относительно главнейшего, капитального пункта сомнений в нем не было ни на минуту, даже в то еще время, как он
читал письмо. Главнейшая суть дела была решена в его голове, и решена окончательно: «Не бывать этому браку, пока я жив, и к черту господина Лужина!»
Неточные совпадения
Аммос Федорович. Вот тебе на! (Вслух).Господа, я думаю, что
письмо длинно. Да и черт ли в нем: дрянь этакую
читать.
Все. Отдайте, Артемий Филиппович, отдайте
письмо! (Коробкину.)
Читайте!
Артемий Филиппович. Сейчас. (Отдает
письмо.)Вот, позвольте… (Закрывает пальцем.)Вот отсюда
читайте.
(Переворачивает
письмо и
читает адрес.
Послушайте, Иван Кузьмич, нельзя ли вам, для общей нашей пользы, всякое
письмо, которое прибывает к вам в почтовую контору, входящее и исходящее, знаете, этак немножко распечатать и
прочитать: не содержится ли нем какого-нибудь донесения или просто переписки.