Неточные совпадения
Точно ребенок: там недоглядит, тут не знает каких-нибудь пустяков, там опоздает и кончит тем, что бросит дело на половине или примется за него с конца и
так все изгадит, что и поправить никак нельзя, да еще он же потом и браниться станет.
— Мастер жалкие-то слова говорить:
так по сердцу
точно ножом и режет…
Не удалось бы им там видеть какого-нибудь вечера в швейцарском или шотландском вкусе, когда вся природа — и лес, и вода, и стены хижин, и песчаные холмы — все горит
точно багровым заревом; когда по этому багровому фону резко оттеняется едущая по песчаной извилистой дороге кавалькада мужчин, сопутствующих какой-нибудь леди в прогулках к угрюмой развалине и поспешающих в крепкий замок, где их ожидает эпизод о войне двух роз, рассказанный дедом, дикая коза на ужин да пропетая молодою мисс под звуки лютни баллада — картины, которыми
так богато населило наше воображение перо Вальтера Скотта.
Утро великолепное; в воздухе прохладно; солнце еще не высоко. От дома, от деревьев, и от голубятни, и от галереи — от всего побежали далеко длинные тени. В саду и на дворе образовались прохладные уголки, манящие к задумчивости и сну. Только вдали поле с рожью
точно горит огнем, да речка
так блестит и сверкает на солнце, что глазам больно.
Илья Иванович иногда возьмет и книгу в руки — ему все равно, какую-нибудь. Он и не подозревал в чтении существенной потребности, а считал его роскошью,
таким делом, без которого легко и обойтись можно,
так точно, как можно иметь картину на стене, можно и не иметь, можно пойти прогуляться, можно и не пойти: от этого ему все равно, какая бы ни была книга; он смотрел на нее, как на вещь, назначенную для развлечения, от скуки и от нечего делать.
А иногда он проснется
такой бодрый, свежий, веселый; он чувствует: в нем играет что-то, кипит,
точно поселился бесенок какой-нибудь, который
так и поддразнивает его то влезть на крышу, то сесть на савраску да поскакать в луга, где сено косят, или посидеть на заборе верхом, или подразнить деревенских собак; или вдруг захочется пуститься бегом по деревне, потом в поле, по буеракам, в березняк, да в три скачка броситься на дно оврага, или увязаться за мальчишками играть в снежки, попробовать свои силы.
— Какой дурак, братцы, — сказала Татьяна, —
так этакого поискать! Чего, чего не надарит ей? Она разрядится,
точно пава, и ходит
так важно; а кабы кто посмотрел, какие юбки да какие чулки носит,
так срам посмотреть! Шеи по две недели не моет, а лицо мажет… Иной раз согрешишь, право, подумаешь: «Ах ты, убогая! надела бы ты платок на голову, да шла бы в монастырь, на богомолье…»
— Как он смеет
так говорить про моего барина? — возразил горячо Захар, указывая на кучера. — Да знает ли он, кто мой барин-то? — с благоговением спросил он. — Да тебе, — говорил он, обращаясь к кучеру, — и во сне не увидать
такого барина: добрый, умница, красавец! А твой-то
точно некормленая кляча! Срам посмотреть, как выезжаете со двора на бурой кобыле:
точно нищие! Едите-то редьку с квасом. Вон на тебе армячишка, дыр-то не сосчитаешь!..
— Знаешь что, Илья? — сказал Штольц. — Ты рассуждаешь,
точно древний: в старых книгах вот
так всё писали. А впрочем, и то хорошо: по крайней мере, рассуждаешь, не спишь. Ну, что еще? Продолжай.
«Боже мой, какая она хорошенькая! Бывают же
такие на свете! — думал он, глядя на нее почти испуганными глазами. — Эта белизна, эти глаза, где, как в пучине, темно и вместе блестит что-то, душа, должно быть! Улыбку можно читать, как книгу; за улыбкой эти зубы и вся голова… как она нежно покоится на плечах,
точно зыблется, как цветок, дышит ароматом…»
— Да неужели вы не чувствуете, что во мне происходит? — начал он. — Знаете, мне даже трудно говорить. Вот здесь… дайте руку, что-то мешает, как будто лежит что-нибудь тяжелое,
точно камень, как бывает в глубоком горе, а между тем, странно, и в горе и в счастье, в организме один и тот же процесс: тяжело, почти больно дышать, хочется плакать! Если б я заплакал, мне бы
так же, как в горе, от слез стало бы легко…
— Может быть, и я со временем испытаю, может быть, и у меня будут те же порывы, как у вас,
так же буду глядеть при встрече на вас и не верить,
точно ли вы передо мной… А это, должно быть, очень смешно! — весело добавила она. — Какие вы глаза иногда делаете: я думаю, ma tante замечает.
«Что ж это
такое? — печально думал Обломов, — ни продолжительного шепота, ни таинственного уговора слить обе жизни в одну! Все как-то иначе, по-другому. Какая странная эта Ольга! Она не останавливается на одном месте, не задумывается сладко над поэтической минутой, как будто у ней вовсе нет мечты, нет потребности утонуть в раздумье! Сейчас и поезжай в палату, на квартиру —
точно Андрей! Что это все они как будто сговорились торопиться жить!»
—
Точно что дурак, — подтвердила Анисья, — он и за каретой когда едет,
так словно спит.
Однако ж… походка как будто ее:
так легко и быстро скользят ноги, как будто не переступают, а движутся,
такая же наклоненная немного вперед шея и голова,
точно она все ищет чего-то глазами под ногами у себя.
— Что ты
такой нахмуренный сегодня? Молчишь? Ты не рад? Я думала, ты с ума сойдешь от радости, а он
точно спит. Проснитесь, сударь, с вами Ольга!
Хорошо. Отчего же, когда Обломов, выздоравливая, всю зиму был мрачен, едва говорил с ней, не заглядывал к ней в комнату, не интересовался, что она делает, не шутил, не смеялся с ней — она похудела, на нее вдруг пал
такой холод,
такая нехоть ко всему: мелет она кофе — и не помнит, что делает, или накладет
такую пропасть цикория, что пить нельзя — и не чувствует,
точно языка нет. Не доварит Акулина рыбу, разворчатся братец, уйдут из-за стола: она,
точно каменная, будто и не слышит.
Прежде, бывало, ее никто не видал задумчивой, да это и не к лицу ей: все она ходит да движется, на все смотрит зорко и видит все, а тут вдруг, со ступкой на коленях,
точно заснет и не двигается, потом вдруг
так начнет колотить пестиком, что даже собака залает, думая, что стучатся в ворота.
— Здоровье плохо, Андрей, — сказал он, — одышка одолевает. Ячмени опять пошли, то на том, то на другом глазу, и ноги стали отекать. А иногда заспишься ночью, вдруг
точно ударит кто-нибудь по голове или по спине,
так что вскочишь…
Она все сидела,
точно спала —
так тих был сон ее счастья: она не шевелилась, почти не дышала. Погруженная в забытье, она устремила мысленный взгляд в какую-то тихую, голубую ночь, с кротким сиянием, с теплом и ароматом. Греза счастья распростерла широкие крылья и плыла медленно, как облако в небе, над ее головой.
Штольц не отвечал ему. Он соображал: «Брат переехал, хозяйство пошло плохо — и
точно оно
так: все смотрит голо, бедно, грязно! Что ж хозяйка за женщина? Обломов хвалит ее! она смотрит за ним; он говорит о ней с жаром…»
— Те что?
Такие же замарашки, как я сама, — небрежно говорила она, — они родились в черном теле, а этот, — прибавляла она почти с уважением об Андрюше и с некоторою если не робостью, то осторожностью лаская его, — этот — барчонок! Вон он какой беленький,
точно наливной; какие маленькие ручки и ножки, а волоски как шелк. Весь в покойника!