Неточные совпадения
Если сон был страшный — все задумывались, боялись не шутя; если пророческий — все непритворно радовались или печалились,
смотря по
тому, горестное или утешительное снилось
во сне. Требовал ли сон соблюдения какой-нибудь приметы, тотчас для этого принимались деятельные меры.
— Что это такое? — говорил он, ворочаясь
во все стороны. — Ведь это мученье! На смех, что ли, я дался ей? На другого ни на кого не
смотрит так: не смеет. Я посмирнее, так вот она… Я заговорю с ней! — решил он, — и выскажу лучше сам словами
то, что она так и тянет у меня из души глазами.
Он три раза перевернулся на диване от этого известия, потом
посмотрел в ящик к себе: и у него ничего не было. Стал припоминать, куда их дел, и ничего не припомнил; пошарил на столе рукой, нет ли медных денег, спросил Захара,
тот и
во сне не видал. Она пошла к братцу и наивно сказала, что в доме денег нет.
Первенствующую роль в доме играла супруга братца, Ирина Пантелеевна,
то есть она предоставляла себе право вставать поздно, пить три раза кофе, переменять три раза платье в день и наблюдать только одно по хозяйству, чтоб ее юбки были накрахмалены как можно крепче. Более она ни
во что не входила, и Агафья Матвеевна по-прежнему была живым маятником в доме: она
смотрела за кухней и столом, поила весь дом чаем и кофе, обшивала всех,
смотрела за бельем, за детьми, за Акулиной и за дворником.
Он хорошо помнил опыт Москвы пятого года и не выходил на улицу в день 27 февраля. Один, в нетопленой комнате, освещенной жалким огоньком огарка стеариновой свечи, он стоял у окна и
смотрел во тьму позднего вечера, она в двух местах зловеще, докрасна раскалена была заревами пожаров и как будто плавилась, зарева росли, растекались, угрожая раскалить весь воздух над городом. Где-то далеко не торопясь вползали вверх разноцветные огненные шарики ракет и так же медленно опускались за крыши домов.
Я бегу на чердак и оттуда через слуховое окно
смотрю во тьму сада и двора, стараясь не упускать из глаз бабушку, боюсь, что ее убьют, и кричу, зову. Она не идет, а пьяный дядя, услыхав мой голос, дико и грязно ругает мать мою.
Людмила взяла мать под руку и молча прижалась к ее плечу. Доктор, низко наклонив голову, протирал платком пенсне. В тишине за окном устало вздыхал вечерний шум города, холод веял в лица, шевелил волосы на головах. Людмила вздрагивала, по щеке ее текла слеза. В коридоре больницы метались измятые, напуганные звуки, торопливое шарканье ног, стоны, унылый шепот. Люди, неподвижно стоя у окна,
смотрели во тьму и молчали.
Оба раза вслед за попом являлась попадья, садилась и уголок, как страж некий, и молчала, скрестя руки на плоской груди, а иногда, встав, подходила осторожно к окошку и, прищурившись,
смотрела во тьму. Дядя, наблюдая за нею, смеялся и однажды сказал:
Околоточный сел за стол и начал что-то писать, полицейские стояли по бокам Лунёва; он посмотрел на них и, тяжело вздохнув, опустил голову. Стало тихо, скрипело перо на бумаге, за окнами ночь воздвигла непроницаемо чёрные стены. У одного окна стоял Кирик и
смотрел во тьму, вдруг он бросил револьвер в угол комнаты и сказал околоточному:
Неточные совпадения
Пришел солдат с медалями, // Чуть жив, а выпить хочется: // — Я счастлив! — говорит. // «Ну, открывай, старинушка, // В чем счастие солдатское? // Да не таись,
смотри!» // — А в
том, во-первых, счастие, // Что в двадцати сражениях // Я был, а не убит! // А во-вторых, важней
того, // Я и
во время мирное // Ходил ни сыт ни голоден, // А смерти не дался! // А в-третьих — за провинности, // Великие и малые, // Нещадно бит я палками, // А хоть пощупай — жив!
— А, и вы тут, — сказала она, увидав его. — Ну, что ваша бедная сестра? Вы не
смотрите на меня так, — прибавила она. — С
тех пор как все набросились на нее, все
те, которые хуже ее
во сто тысяч раз, я нахожу, что она сделала прекрасно. Я не могу простить Вронскому, что он не дал мне знать, когда она была в Петербурге. Я бы поехала к ней и с ней повсюду. Пожалуйста, передайте ей от меня мою любовь. Ну, расскажите же мне про нее.
И поэтому, не будучи в состоянии верить в значительность
того, что он делал, ни
смотреть на это равнодушно, как на пустую формальность,
во всё время этого говенья он испытывал чувство неловкости и стыда, делая
то, чего сам не понимает, и потому, как ему говорил внутренний голос, что-то лживое и нехорошее.
Он знал очень хорошо, что в глазах этих лиц роль несчастного любовника девушки и вообще свободной женщины может быть смешна; но роль человека, приставшего к замужней женщине и
во что бы
то ни стало положившего свою жизнь на
то, чтобы вовлечь ее в прелюбодеянье, что роль эта имеет что-то красивое, величественное и никогда не может быть смешна, и поэтому он с гордою и веселою, игравшею под его усами улыбкой, опустил бинокль и
посмотрел на кузину.
Он
смотрел то на крест,
то на звезду, вдыхал в себя свежий морозный воздух, равномерно вбегающий в комнату, и, как
во сне, следил зa возникающими в воображении образами воспоминаниями.