Неточные совпадения
— Не брани меня, Андрей, а лучше в самом деле помоги! — начал он со вздохом. — Я сам мучусь этим; и если б ты посмотрел и
послушал меня вот хоть бы сегодня, как я сам копаю себе могилу и оплакиваю себя, у тебя бы упрек не сошел с языка. Все знаю, все понимаю, но силы и воли нет. Дай мне своей воли и ума и веди меня куда хочешь. За тобой я, может быть, пойду, а один не сдвинусь с места. Ты
правду говоришь: «Теперь или никогда больше». Еще год — поздно будет!
— Это
правда, — вздрогнув, сказала она. —
Слушай же, — прибавила решительно, — скажем все ma tante, и пусть она завтра благословит нас…
— Нет, уж обругаю, как ты хочешь! — говорил Тарантьев. — А впрочем,
правда, лучше погожу; вот что я вздумал; слушай-ко, кум!
Неточные совпадения
Потупился, задумался, // В тележке сидя, поп // И молвил: — Православные! // Роптать на Бога грех, // Несу мой крест с терпением, // Живу… а как?
Послушайте! // Скажу вам правду-истину, // А вы крестьянским разумом // Смекайте! — // «Начинай!»
Правда, часто, разговаривая с мужиками и разъясняя им все выгоды предприятия, Левин чувствовал, что мужики
слушают при этом только пение его голоса и знают твердо, что, что бы он ни говорил, они не дадутся ему в обман. В особенности чувствовал он это, когда говорил с самым умным из мужиков, Резуновым, и заметил ту игру в глазах Резунова, которая ясно показывала и насмешку над Левиным и твердую уверенность, что если будет кто обманут, то уж никак не он, Резунов.
Не
правда ли, ты не любишь Мери? ты не женишься на ней?
Послушай, ты должен мне принести эту жертву: я для тебя потеряла все на свете…»
— Поверите ли, ваше превосходительство, — продолжал Ноздрев, — как сказал он мне: «Продай мертвых душ», — я так и лопнул со смеха. Приезжаю сюда, мне говорят, что накупил на три миллиона крестьян на вывод: каких на вывод! да он торговал у меня мертвых.
Послушай, Чичиков, да ты скотина, ей-богу, скотина, вот и его превосходительство здесь, не
правда ли, прокурор?
Впрочем, если сказать
правду, они всё были народ добрый, жили между собою в ладу, обращались совершенно по-приятельски, и беседы их носили печать какого-то особенного простодушия и короткости: «Любезный друг Илья Ильич», «
Послушай, брат, Антипатор Захарьевич!», «Ты заврался, мамочка, Иван Григорьевич».