Неточные совпадения
— А вот наш Семен Семеныч так неисправим, — сказал Судьбинский, — только мастер пыль
в глаза пускать.
Пуще всего он бегал тех бледных, печальных дев, большею частию с черными
глазами,
в которых светятся «мучительные дни и неправедные ночи», дев с не ведомыми никому скорбями и радостями, у которых всегда есть что-то вверить, сказать, и когда надо сказать, они вздрагивают, заливаются внезапными слезами, потом вдруг обовьют шею друга руками, долго смотрят
в глаза, потом на небо, говорят, что жизнь их обречена проклятию, и иногда падают
в обморок.
А избрать скромную, трудовую тропинку и идти по ней, прорывать глубокую колею — это скучно, незаметно; там всезнание не поможет и пыль
в глаза пускать некому.
Она искала, отчего происходит эта неполнота, неудовлетворенность счастья? Чего недостает ей? Что еще нужно? Ведь это судьба — назначение любить Обломова? Любовь эта оправдывается его кротостью, чистой верой
в добро, а
пуще всего нежностью, нежностью, какой она не видала никогда
в глазах мужчины.
И сам он как полно счастлив был, когда ум ее, с такой же заботливостью и с милой покорностью, торопился ловить
в его взгляде,
в каждом слове, и оба зорко смотрели: он на нее, не осталось ли вопроса
в ее
глазах, она на него, не осталось ли чего-нибудь недосказанного, не забыл ли он и,
пуще всего, Боже сохрани! не пренебрег ли открыть ей какой-нибудь туманный, для нее недоступный уголок, развить свою мысль?
— Не ври, смотри у меня! — грозила она, глядя ему
в глаза. — Я сейчас увижу. Помни воскресенье, не
пущу в гости.
Обломов тихо погрузился
в молчание и задумчивость. Эта задумчивость была не сон и не бдение: он беспечно
пустил мысли бродить по воле, не сосредоточивая их ни на чем, покойно слушал мерное биение сердца и изредка ровно мигал, как человек, ни на что не устремляющий
глаз. Он впал
в неопределенное, загадочное состояние, род галлюцинации.
— Да, хорошо, если подберешь такие обстоятельства, которые способны
пустить в глаза мглу, — сказал Чичиков, смотря тоже с удовольствием в глаза философа, как ученик, который понял заманчивое место, объясняемое учителем.
Платон Иваныч, которому пуще всего хотелось посидеть на своем месте еще трехлетие, очень основательно рассудил, что чем больше господа дворяне проводят время, тем лучше для него, потому что на этой почве он всегда будет им приятен, тогда как на почве более серьезной, пожалуй, найдутся и другие выскочки, которые могут
пустить в глаза пыль.
Неточные совпадения
— Дарья Александровна приказали доложить, что они уезжают.
Пускай делают, как им, вам то есть, угодно, — сказал он, смеясь только
глазами, и, положив руки
в карманы и склонив голову на бок, уставился на барина.
Но
в это время
пускали ездоков, и все разговоры прекратились. Алексей Александрович тоже замолк, и все поднялись и обратились к реке. Алексей Александрович не интересовался скачками и потому не глядел на скакавших, а рассеянно стал обводить зрителей усталыми
глазами. Взгляд его остановился на Анне.
Ему было девять лет, он был ребенок; но душу свою он знал, она была дорога ему, он берег ее, как веко бережет
глаз, и без ключа любви никого не
пускал в свою душу. Воспитатели его жаловались, что он не хотел учиться, а душа его была переполнена жаждой познания. И он учился у Капитоныча, у няни, у Наденьки, у Василия Лукича, а не у учителей. Та вода, которую отец и педагог ждали на свои колеса, давно уже просочилась и работала
в другом месте.
Петрушка
пустил Григорию пыль
в глаза тем, что он бывал
в Костроме, Ярославле, Нижнем и даже
в Москве; Григорий же осадил его сразу Петербургом,
в котором Петрушка не был.
Известно, что есть много на свете таких лиц, над отделкою которых натура недолго мудрила, не употребляла никаких мелких инструментов, как-то: напильников, буравчиков и прочего, но просто рубила со своего плеча: хватила топором раз — вышел нос, хватила
в другой — вышли губы, большим сверлом ковырнула
глаза и, не обскобливши,
пустила на свет, сказавши: «Живет!» Такой же самый крепкий и на диво стаченный образ был у Собакевича: держал он его более вниз, чем вверх, шеей не ворочал вовсе и
в силу такого неповорота редко глядел на того, с которым говорил, но всегда или на угол печки, или на дверь.