Неточные совпадения
Зачем эти два русские пролетария ходили
к нему? Они очень хорошо знали зачем: пить, есть, курить хорошие сигары. Они находили
теплый, покойный приют и всегда одинаково если не радушный, то равнодушный прием.
По указанию календаря наступит в марте весна, побегут грязные ручьи с холмов, оттает земля и задымится
теплым паром; скинет крестьянин полушубок, выйдет в одной рубашке на воздух и, прикрыв глаза рукой, долго любуется солнцем, с удовольствием пожимая плечами; потом он потянет опрокинутую вверх дном телегу то за одну, то за другую оглоблю или осмотрит и ударит ногой праздно лежащую под навесом соху, готовясь
к обычным трудам.
Обломов, увидев давно умершую мать, и во сне затрепетал от радости, от жаркой любви
к ней: у него, у сонного, медленно выплыли из-под ресниц и стали неподвижно две
теплые слезы.
Это случалось периодически один или два раза в месяц, потому что
тепла даром в трубу пускать не любили и закрывали печи, когда в них бегали еще такие огоньки, как в «Роберте-дьяволе». Ни
к одной лежанке, ни
к одной печке нельзя было приложить руки: того и гляди, вскочит пузырь.
Если Ольге приходилось иногда раздумываться над Обломовым, над своей любовью
к нему, если от этой любви оставалось праздное время и праздное место в сердце, если вопросы ее не все находили полный и всегда готовый ответ в его голове и воля его молчала на призыв ее воли, и на ее бодрость и трепетанье жизни он отвечал только неподвижно-страстным взглядом, — она впадала в тягостную задумчивость: что-то холодное, как змея, вползало в сердце, отрезвляло ее от мечты, и
теплый, сказочный мир любви превращался в какой-то осенний день, когда все предметы кажутся в сером цвете.
Она не давала. Он взял сам и приложил
к губам. Она не отнимала. Рука была
тепла, мягка и чуть-чуть влажна. Он старался заглянуть ей в лицо — она отворачивалась все больше.
Он сближался с Агафьей Матвеевной — как будто подвигался
к огню, от которого становится все
теплее и
теплее, но которого любить нельзя.
Итак, он подвигался
к ней, как
к теплому огню, и однажды подвинулся очень близко, почти до пожара, по крайней мере до вспышки.
— Анна Серафимовна, — придержала она Станицыну в зале, — вы не подумайте, что я такая гадкая… бессердечная… Вот вы — посторонняя, и так
тепло к нему относитесь… А мне бы следовало…
Неточные совпадения
Была
теплая лунная ночь, когда
к градоначальническому дому подвезли кибитку.
Еще во времена Бородавкина летописец упоминает о некотором Ионке Козыре, который, после продолжительных странствий по
теплым морям и кисельным берегам, возвратился в родной город и привез с собой собственного сочинения книгу под названием:"Письма
к другу о водворении на земле добродетели". Но так как биография этого Ионки составляет драгоценный материал для истории русского либерализма, то читатель, конечно, не посетует, если она будет рассказана здесь с некоторыми подробностями.
К десяти часам, когда она обыкновенно прощалась с сыном и часто сама, пред тем как ехать на бал, укладывала его, ей стало грустно, что она так далеко от него; и о чем бы ни говорили, она нет-нет и возвращалась мыслью
к своему кудрявому Сереже. Ей захотелось посмотреть на его карточку и поговорить о нем. Воспользовавшись первым предлогом, она встала и своею легкою, решительною походкой пошла за альбомом. Лестница наверх в ее комнату выходила на площадку большой входной
теплой лестницы.
Самосвистов явился в качестве распорядителя: выбранил поставленных часовых за то, что небдительно смотрели, приказал приставить еще лишних солдат для усиленья присмотра, взял не только шкатулку, но отобрал даже все такие бумаги, которые могли бы чем-нибудь компрометировать Чичикова; связал все это вместе, запечатал и повелел самому солдату отнести немедленно
к самому Чичикову, в виде необходимых ночных и спальных вещей, так что Чичиков, вместе с бумагами, получил даже и все
теплое, что нужно было для покрытия бренного его тела.
— Я уж знала это: там все хорошая работа. Третьего года сестра моя привезла оттуда
теплые сапожки для детей: такой прочный товар, до сих пор носится. Ахти, сколько у тебя тут гербовой бумаги! — продолжала она, заглянувши
к нему в шкатулку. И в самом деле, гербовой бумаги было там немало. — Хоть бы мне листок подарил! а у меня такой недостаток; случится в суд просьбу подать, а и не на чем.