Неточные совпадения
— Видишь, и сам не знаешь! А там, подумай: ты
будешь жить у кумы моей, благородной женщины,
в покое, тихо; никто тебя не тронет; ни шуму, ни гаму, чисто, опрятно. Посмотри-ка, ведь ты живешь точно на постоялом дворе, а еще барин, помещик! А там чистота, тишина;
есть с кем и слово перемолвить, как соскучишься. Кроме меня, к тебе и ходить никто не
будет. Двое ребятишек — играй с ними, сколько хочешь! Чего тебе? А выгода-то, выгода какая. Ты что здесь платишь?
Жизнь
в его глазах разделялась на две половины: одна состояла из труда и скуки — это у него
были синонимы; другая — из
покоя и мирного веселья. От этого главное поприще — служба на первых порах озадачила его самым неприятным образом.
— Оттреплет этакий барин! — говорил Захар. — Такая добрая душа; да это золото — а не барин, дай Бог ему здоровья! Я у него как
в царствии небесном: ни нужды никакой не знаю, отроду дураком не назвал; живу
в добре,
в покое,
ем с его стола, уйду, куда хочу, — вот что!.. А
в деревне у меня особый дом, особый огород, отсыпной хлеб; мужики все
в пояс мне! Я и управляющий и можедом! А вы-то с своим…
— Ну вот, встал бы утром, — начал Обломов, подкладывая руки под затылок, и по лицу разлилось выражение
покоя: он мысленно
был уже
в деревне.
«Да не это ли — тайная цель всякого и всякой: найти
в своем друге неизменную физиономию
покоя, вечное и ровное течение чувства? Ведь это норма любви, и чуть что отступает от нее, изменяется, охлаждается — мы страдаем: стало
быть, мой идеал — общий идеал? — думал он. — Не
есть ли это венец выработанности, выяснения взаимных отношений обоих полов?»
Когда же минутно являлась она
в его воображении, там возникал и тот образ, тот идеал воплощенного
покоя, счастья жизни: этот идеал точь-в-точь
был — Ольга! Оба образа сходились и сливались
в один.
— Что ж это такое? — вслух сказал он
в забывчивости. — И — любовь тоже… любовь? А я думал, что она как знойный полдень, повиснет над любящимися и ничто не двигается и не дохнет
в ее атмосфере; и
в любви нет
покоя, и она движется все куда-то, вперед, вперед… «как вся жизнь», говорит Штольц. И не родился еще Иисус Навин, который бы сказал ей: «Стой и не движись!» Что ж
будет завтра? — тревожно спросил он себя и задумчиво, лениво пошел домой.
Его отношения к ней
были гораздо проще: для него
в Агафье Матвеевне,
в ее вечно движущихся локтях,
в заботливо останавливающихся на всем глазах,
в вечном хождении из шкафа
в кухню, из кухни
в кладовую, оттуда
в погреб, во всезнании всех домашних и хозяйственных удобств воплощался идеал того необозримого, как океан, и ненарушимого
покоя жизни, картина которого неизгладимо легла на его душу
в детстве, под отеческой кровлей.
Как там отец его, дед, дети, внучата и гости сидели или лежали
в ленивом
покое, зная, что
есть в доме вечно ходящее около них и промышляющее око и непокладные руки, которые обошьют их, накормят,
напоят, оденут и обуют и спать положат, а при смерти закроют им глаза, так и тут Обломов, сидя и не трогаясь с дивана, видел, что движется что-то живое и проворное
в его пользу и что не взойдет завтра солнце, застелют небо вихри, понесется бурный ветр из концов
в концы вселенной, а суп и жаркое явятся у него на столе, а белье его
будет чисто и свежо, а паутина снята со стены, и он не узнает, как это сделается, не даст себе труда подумать, чего ему хочется, а оно
будет угадано и принесено ему под нос, не с ленью, не с грубостью, не грязными руками Захара, а с бодрым и кротким взглядом, с улыбкой глубокой преданности, чистыми, белыми руками и с голыми локтями.
Агафья Матвеевна собственноручно кроила, подкладывала ватой и простегивала их, припадая к работе своею крепкой грудью, впиваясь
в нее глазами, даже ртом, когда надо
было откусить нитку, и трудилась с любовью, с неутомимым прилежанием, скромно награждая себя мыслью, что халат и одеяла
будут облекать, греть, нежить и
покоить великолепного Илью Ильича.
А сам Обломов? Сам Обломов
был полным и естественным отражением и выражением того
покоя, довольства и безмятежной тишины. Вглядываясь, вдумываясь
в свой быт и все более и более обживаясь
в нем, он, наконец, решил, что ему некуда больше идти, нечего искать, что идеал его жизни осуществился, хотя без поэзии, без тех лучей, которыми некогда воображение рисовало ему барское, широкое и беспечное течение жизни
в родной деревне, среди крестьян, дворни.
Достаточно ей было
побыть в покоях полчаса, как ей начинало казаться, что она тоже робка и скромна, что и от нее пахнет кипарисом; прошлое уходило куда-то в даль, теряло свою цену, и княгиня начинала думать, что, несмотря на свои 29 лет, она очень похожа на старого архимандрита и так же, как он, рождена не для богатства, не для земного величия и любви, а для жизни тихой, скрытой от мира, сумеречной, как покои…
Неточные совпадения
Всё, что ей казалось возможно прежде, теперь так трудно
было сообразить, особенно
в шумящей толпе всех этих безобразных людей, не оставлявших ее
в покое.
Но, пробыв два месяца один
в деревне, он убедился, что это не
было одно из тех влюблений, которые он испытывал
в первой молодости; что чувство это не давало ему минуты
покоя; что он не мог жить, не решив вопроса:
будет или не
будет она его женой; и что его отчаяние происходило только от его воображения, что он не имеет никаких доказательств
в том, что ему
будет отказано.
Если б это
была обыкновенная пошлая светская связь, они бы оставили меня
в покое.
Он, желая выказать свою независимость и подвинуться, отказался от предложенного ему положения, надеясь, что отказ этот придаст ему большую цену; но оказалось, что он
был слишком смел, и его оставили; и, волей-неволей сделав себе положение человека независимого, он носил его, весьма тонко и умно держа себя, так, как будто он ни на кого не сердился, не считал себя никем обиженным и желает только того, чтоб его оставили
в покое, потому что ему весело.
Сохранить посреди каких бы то ни
было огорчений высокий
покой,
в котором вечно должен пребывать человек, — вот что называл он умом!