Обломов всегда ходил дома без галстука и без жилета, потому что любил простор и приволье. Туфли на нем были длинные, мягкие и широкие; когда он, не глядя,
опускал ноги с постели на пол, то непременно попадал в них сразу.
— А вот так: несмотря на запрещение Печорина, она вышла из крепости к речке. Было, знаете, очень жарко; она села на камень и
опустила ноги в воду. Вот Казбич подкрался — цап-царап ее, зажал рот и потащил в кусты, а там вскочил на коня, да и тягу! Она между тем успела закричать; часовые всполошились, выстрелили, да мимо, а мы тут и подоспели.
Протащив тело несколько шагов, казаки
опустили ноги, которые, безжизненно вздрогнув, опустились, и, расступившись, постояли молча несколько времени.
С именем Глеба приемыш невольно выпрямился и принялся работать веслами не в пример деятельнее прежнего. Захар, с своей стороны, также изменил почему-то свою величественную позу: он
опустил ноги в отверстие челнока, поправил картуз и стал укладывать в кисет табак и трубку.
Холодная, до кости пронизывающая сырость охватила меня. Наконец, я спустился на последнюю ступень и, осторожно
опуская ногу, почувствовал, как о носок сапога зашуршала струя воды…
Неточные совпадения
Адвокат
опустил глаза на
ноги Алексея Александровича, чувствуя, что он видом своей неудержимой радости может оскорбить клиента. Он посмотрел на моль, пролетевшую пред его носом, и дернулся рукой, но не поймал ее из уважения к положению Алексея Александровича.
Но чем громче он говорил, тем ниже она
опускала свою когда-то гордую, веселую, теперь же постыдную голову, и она вся сгибалась и падала с дивана, на котором сидела, на пол, к его
ногам; она упала бы на ковер, если б он не держал ее.
Час спустя Павел Петрович уже лежал в постели с искусно забинтованною
ногой. Весь дом переполошился; Фенечке сделалось дурно. Николай Петрович втихомолку ломал себе руки, а Павел Петрович смеялся, шутил, особенно с Базаровым; надел тонкую батистовую рубашку, щегольскую утреннюю курточку и феску, не позволил
опускать шторы окон и забавно жаловался на необходимость воздержаться от пищи.
— Ну, ну, ладно, — не шумите, — откликнулся Бердников, легко дрыгая
ногами, чтоб
опустить взъехавшие брюки, и уныло взвизгнул: — На какого дьявола она работает, а!
«Болван», — мысленно выругался Самгин и вытащил руку свою из-под локтя спутника, но тот, должно быть, не почувствовал этого, он шел, задумчиво
опустив голову, расшвыривая
ногою сосновые шишки. Клим пошел быстрее.