Неточные совпадения
— Уж коли я ничего
не делаю… — заговорил Захар обиженным голосом, — стараюсь, жизни
не жалею! И пыль-то стираю, и мету-то
почти каждый день…
В службе у него нет особенного постоянного занятия, потому что никак
не могли заметить сослуживцы и начальники, что он
делает хуже, что лучше, так, чтоб можно было определить, к чему он именно способен. Если дадут
сделать и то и другое, он так
сделает, что начальник всегда затрудняется, как отозваться о его труде; посмотрит, посмотрит,
почитает,
почитает, да и скажет только: «Оставьте, я после посмотрю… да, оно
почти так, как нужно».
Движения его были смелы и размашисты; говорил он громко, бойко и
почти всегда сердито; если слушать в некотором отдалении, точно будто три пустые телеги едут по мосту. Никогда
не стеснялся он ничьим присутствием и в карман за словом
не ходил и вообще постоянно был груб в обращении со всеми,
не исключая и приятелей, как будто давал чувствовать, что, заговаривая с человеком, даже обедая или ужиная у него, он
делает ему большую
честь.
Шестнадцатилетний Михей,
не зная, что
делать с своей латынью, стал в доме родителей забывать ее, но зато, в ожидании
чести присутствовать в земском или уездном суде, присутствовал пока на всех пирушках отца, и в этой-то школе, среди откровенных бесед, до тонкости развился ум молодого человека.
— И ему напиши, попроси хорошенько: «
Сделаете, дескать, мне этим кровное одолжение и обяжете как христианин, как приятель и как сосед». Да приложи к письму какой-нибудь петербургский гостинец… сигар, что ли. Вот ты как поступи, а то ничего
не смыслишь. Пропащий человек! У меня наплясался бы староста: я бы ему дал! Когда туда
почта?
У Обломова в кабинете переломаны или перебиты
почти все вещи, особенно мелкие, требующие осторожного обращения с ними, — и всё по милости Захара. Он свою способность брать в руки вещь прилагает ко всем вещам одинаково,
не делая никакого различия в способе обращения с той или другой вещью.
— Плохо, доктор. Я сам подумывал посоветоваться с вами.
Не знаю, что мне
делать. Желудок
почти не варит, под ложечкой тяжесть, изжога замучила, дыханье тяжело… — говорил Обломов с жалкой миной.
Впрочем, такого разврата там
почти не случалось: это
сделает разве сорванец какой-нибудь, погибший в общем мнении человек; такого гостя и во двор
не пустят.
В саду
почти никого нет; какой-то пожилой господин ходит проворно: очевидно,
делает моцион для здоровья, да две…
не дамы, а женщины, нянька с двумя озябшими, до синевы в лице, детьми.
Почти бессознательно, как перед самим собой, он вслух при ней
делал оценку приобретенного им сокровища и удивлялся себе и ей; потом поверял заботливо,
не осталось ли вопроса в ее взгляде, лежит ли заря удовлетворенной мысли на лице и провожает ли его взгляд ее, как победителя.
Люди всходят на трибуну и говорят Но не потому говорят, что слово, как долго сдержанный поток, само собой рвется наружу, а потому что, принадлежа к известной политической партии, невозможно, хоть от времени до времени,
не делать чести знамени.
Движение, которое полисмен Гопкинс истолковал в этом позорном смысле (что вовсе
не делает чести проницательности нью-йоркской полиции), имеет, наоборот, значение самого горячего привета и почтения, которым в Лозищанской губернии обмениваются взаимно люди самого лучшего круга.
Чувства, с которыми мы расходились, были томительны, но
не делали чести нашим сердцам, ибо, содержа на лицах усиленную серьезность, мы едва могли хранить разрывавший нас смех и не в меру старательно наклонялись, отыскивая свои галоши, что было необходимо, так как прислуга тоже разбежалась, по случаю тревоги, поднятой внезапной болезнью барышни.
Неточные совпадения
Да объяви всем, чтоб знали: что вот, дискать, какую
честь бог послал городничему, — что выдает дочь свою
не то чтобы за какого-нибудь простого человека, а за такого, что и на свете еще
не было, что может все
сделать, все, все, все!
Хлестаков. Да, совсем темно. Хозяин завел обыкновение
не отпускать свечей. Иногда что-нибудь хочется
сделать,
почитать или придет фантазия сочинить что-нибудь, —
не могу: темно, темно.
Анна Андреевна. Перестань, ты ничего
не знаешь и
не в свое дело
не мешайся! «Я, Анна Андреевна, изумляюсь…» В таких лестных рассыпался словах… И когда я хотела сказать: «Мы никак
не смеем надеяться на такую
честь», — он вдруг упал на колени и таким самым благороднейшим образом: «Анна Андреевна,
не сделайте меня несчастнейшим! согласитесь отвечать моим чувствам,
не то я смертью окончу жизнь свою».
Анна Андреевна. Как можно-с! Вы
делаете много
чести. Я этого
не заслуживаю.
Прежде (это началось
почти с детства и всё росло до полной возмужалости), когда он старался
сделать что-нибудь такое, что
сделало бы добро для всех, для человечества, для России, для всей деревни, он замечал, что мысли об этом были приятны, но сама деятельность всегда бывала нескладная,
не было полной уверенности в том, что дело необходимо нужно, и сама деятельность, казавшаяся сначала столь большою, всё уменьшаясь и уменьшаясь, сходила на-нет; теперь же, когда он после женитьбы стал более и более ограничиваться жизнью для себя, он, хотя
не испытывал более никакой радости при мысли о своей деятельности, чувствовал уверенность, что дело его необходимо, видел, что оно спорится гораздо лучше, чем прежде, и что оно всё становится больше и больше.