В смерти есть просветление,
лица покойников иногда делаются прекрасными, потому что начинается преображение человека для вечности, отпадает все дурное.
Увидя эту зарю, дьякон вздохнул и отошел от аналоя к гробу, облокотился на обе стенки домовища, так что высокая грудь Савелия пришлась под его грудью, и, осторожно приподняв двумя перстами парчовый воздух, покрывающий
лицо покойника, заговорил:
Вздутое
лицо покойника было закрыто кисеей, и только желтели две руки, уже заботливо сложенные кем-то наподобие крестного знамения — мать и отец Тимохина жили в уезде, и родных в городе у него не было. От усталости и бессонной ночи у Саши кружилась голова, и минутами все заплывало туманом, но мысли и чувства были ярки до болезненности.
Но все размышления внезапно пресеклись, исчезли, спугнутые страхом: Артамонов внезапно увидал пред собою того человека, который мешал ему жить легко и умело, как живёт Алексей, как живут другие, бойкие люди: мешал ему широколицый, бородатый человек, сидевший против него у самовара; он сидел молча, вцепившись пальцами левой руки в бороду, опираясь щекою на ладонь; он смотрел на Петра Артамонова так печально, как будто прощался с ним, и в то же время так, как будто жалел его, укорял за что-то; смотрел и плакал, из-под его рыжеватых век текли ядовитые слёзы; а по краю бороды, около левого глаза, шевелилась большая муха; вот она переползла, точно по
лицу покойника, на висок, остановилась над бровью, заглядывая в глаз.
Неточные совпадения
И через минуту
лицо просветлело, под усами выступила улыбка, и собравшиеся женщины озабоченно принялись убирать
покойника.
Соня даже с удивлением смотрела на внезапно просветлевшее
лицо его; он несколько мгновений молча и пристально в нее вглядывался, весь рассказ о ней
покойника отца ее пронесся в эту минуту вдруг в его памяти…
Неизвестно каким образом вдруг очутился в ее руках тот самый «похвальный лист», о котором уведомлял Раскольникова еще
покойник Мармеладов, объясняя ему в распивочной, что Катерина Ивановна, супруга его, при выпуске из института танцевала с шалью «при губернаторе и при прочих
лицах».
8 сентября, в праздник, я после обедни выходил из церкви с одним молодым чиновником, и как раз в это время несли на носилках
покойника; несли четверо каторжных, оборванные, с грубыми испитыми
лицами, похожие на наших городских нищих; следом шли двое таких же, запасных, женщина с двумя детьми и черный грузин Келбокиани, одетый в вольное платье (он служит писарем и зовут его князем), и все, по-видимому, спешили, боясь не застать в церкви священника.
Она мне напомнила
покойника быстротою взгляда и верхней частию
лица — видно, женщина с энергией, но, живя в глуши, мало знакома с происшедшим.