Неточные совпадения
«Когда же
жить? — спрашивал он опять самого себя. — Когда же, наконец, пускать в оборот этот капитал знаний, из которых большая
часть еще ни на что не понадобится в жизни? Политическая экономия, например, алгебра, геометрия — что я стану с ними делать в Обломовке?»
К половине октября был отстроен новый дом, но совсем отделать и покрыть крышею успели только половину; другая половина без стропил и наката, с пустыми незарамленными окнами, прицеплялась к
жилой части, как скелет к живому человеку, и по ночам казалась покинутою и страшною.
Неточные совпадения
Крестьяне рассмеялися // И рассказали барину, // Каков мужик Яким. // Яким, старик убогонький, // Живал когда-то в Питере, // Да угодил в тюрьму: // С купцом тягаться вздумалось! // Как липочка ободранный, // Вернулся он на родину // И за соху взялся. // С тех пор лет тридцать жарится // На полосе под солнышком, // Под бороной спасается // От
частого дождя, //
Живет — с сохою возится, // А смерть придет Якимушке — // Как ком земли отвалится, // Что на сохе присох…
Либеральная партия говорила или, лучше, подразумевала, что религия есть только узда для варварской
части населения, и действительно, Степан Аркадьич не мог вынести без боли в ногах даже короткого молебна и не мог понять, к чему все эти страшные и высокопарные слова о том свете, когда и на этом
жить было бы очень весело.
Первое время женитьба, новые радости и обязанности, узнанные им, совершенно заглушили эти мысли; но в последнее время, после родов жены, когда он
жил в Москве без дела, Левину всё
чаще и
чаще, настоятельнее и настоятельнее стал представляться требовавший разрешения вопрос.
Но любить или не любить народ, как что-то особенное, он не мог, потому что не только
жил с народом, не только все его интересы были связаны с народом, но он считал и самого себя
частью народа, не видел в себе и народе никаких особенных качеств и недостатков и не мог противопоставлять себя народу.
Она теперь ясно сознавала зарождение в себе нового чувства любви к будущему, отчасти для нее уже настоящему ребенку и с наслаждением прислушивалась к этому чувству. Он теперь уже не был вполне
частью ее, а иногда
жил и своею независимою от нее жизнью. Часто ей бывало больно от этого, но вместе с тем хотелось смеяться от странной новой радости.