Неточные совпадения
— А я, — продолжал Обломов
голосом оскорбленного и не оцененного по достоинству человека, — еще забочусь день и ночь, тружусь, иногда голова горит,
сердце замирает, по ночам не спишь, ворочаешься, все думаешь, как бы лучше… а о ком?
От слов, от звуков, от этого чистого, сильного девического
голоса билось
сердце, дрожали нервы, глаза искрились и заплывали слезами. В один и тот же момент хотелось умереть, не пробуждаться от звуков, и сейчас же опять
сердце жаждало жизни…
Щеки и уши рдели у нее от волнения; иногда на свежем лице ее вдруг сверкала игра сердечных молний, вспыхивал луч такой зрелой страсти, как будто она
сердцем переживала далекую будущую пору жизни, и вдруг опять потухал этот мгновенный луч, опять
голос звучал свежо и серебристо.
Ее воображению открыта теперь самая поэтическая сфера жизни: ей должны сниться юноши с черными кудрями, стройные, высокие, с задумчивой, затаенной силой, с отвагой на лице, с гордой улыбкой, с этой искрой в глазах, которая тонет и трепещет во взгляде и так легко добирается до
сердца, с мягким и свежим
голосом, который звучит как металлическая струна.
Они не лгали ни перед собой, ни друг другу: они выдавали то, что говорило
сердце, а
голос его проходил чрез воображение.
— А если, — начала она горячо вопросом, — вы устанете от этой любви, как устали от книг, от службы, от света; если со временем, без соперницы, без другой любви, уснете вдруг около меня, как у себя на диване, и
голос мой не разбудит вас; если опухоль у
сердца пройдет, если даже не другая женщина, а халат ваш будет вам дороже?..
— Ради Бога, воротись! — не
голосом, а слезами кричал он. — Ведь и преступника надо выслушать… Боже мой! Есть ли
сердце у ней?.. Вот женщины!
Выслушайте же до конца, но только не умом: я боюсь вашего ума;
сердцем лучше: может быть, оно рассудит, что у меня нет матери, что я была, как в лесу… — тихо, упавшим
голосом прибавила она.
— Не все мужчины — Беловодовы, — продолжал он, — не побоится друг ваш дать волю сердцу и языку, а услыхавши раз
голос сердца, пожив в тишине, наедине — где-нибудь в чухонской деревне, вы ужаснетесь вашего света.
Я не внял
голосу сердца, которое говорило мне:"Пощади бедную женщину! она не знала сама, что делает; виновата ли она, что ты не в состоянии определить душевную болезнь, которою она была одержима?"
— И это так, но я сказал, что неиспорченное сердце, — возразил ей муж, — ибо многими за
голос сердца принимается не нравственная потребность справедливости и любви, а скорей пожелания телесные, тщеславные, гневные, эгоистические, говоря о которых, мы, пожалуй, можем убедить других; но ими никогда нельзя убедить самого себя, потому что в глубине нашей совести мы непременно будем чувствовать, что это не то, нехорошо, ненравственно.
Нина Александровна. Слушайся более
голоса сердца, Лена! Совесть, долг — не пустые слова. Кто думает их заглушить в себе, тот ни покоен, ни счастлив быть не может.
Неточные совпадения
Запомнил Гриша песенку // И
голосом молитвенным // Тихонько в семинарии, // Где было темно, холодно, // Угрюмо, строго, голодно, // Певал — тужил о матушке // И обо всей вахлачине, // Кормилице своей. // И скоро в
сердце мальчика // С любовью к бедной матери // Любовь ко всей вахлачине // Слилась, — и лет пятнадцати // Григорий твердо знал уже, // Кому отдаст всю жизнь свою // И за кого умрет.
Несколько лет тому назад, расставаясь с тобою, я думала то же самое; но небу было угодно испытать меня вторично; я не вынесла этого испытания, мое слабое
сердце покорилось снова знакомому
голосу… ты не будешь презирать меня за это, не правда ли?
Скрепя
сердце и стиснув зубы, он, однако же, имел присутствие духа сказать необыкновенно учтивым и мягким
голосом, между тем как пятна выступили на лице его и все внутри его кипело:
Маленькая горенка с маленькими окнами, не отворявшимися ни в зиму, ни в лето, отец, больной человек, в длинном сюртуке на мерлушках и в вязаных хлопанцах, надетых на босую ногу, беспрестанно вздыхавший, ходя по комнате, и плевавший в стоявшую в углу песочницу, вечное сиденье на лавке, с пером в руках, чернилами на пальцах и даже на губах, вечная пропись перед глазами: «не лги, послушествуй старшим и носи добродетель в
сердце»; вечный шарк и шлепанье по комнате хлопанцев, знакомый, но всегда суровый
голос: «опять задурил!», отзывавшийся в то время, когда ребенок, наскуча однообразием труда, приделывал к букве какую-нибудь кавыку или хвост; и вечно знакомое, всегда неприятное чувство, когда вслед за сими словами краюшка уха его скручивалась очень больно ногтями длинных протянувшихся сзади пальцев: вот бедная картина первоначального его детства, о котором едва сохранил он бледную память.
И, не в силах будучи удерживать порыва вновь подступившей к
сердцу грусти, он громко зарыдал
голосом, проникнувшим толщу стен острога и глухо отозвавшимся в отдаленье, сорвал с себя атласный галстук и, схвативши рукою около воротника, разорвал на себе фрак наваринского пламени с дымом.