Кроме того, в пьесе Островского замечаем ошибку против первых и основных правил всякого поэтического произведения, непростительную даже начинающему автору. Эта ошибка специально называется в драме — «двойственностью интриги»: здесь мы видим не одну любовь, а две — любовь Катерины к Борису и любовь Варвары к Кудряшу. Это хорошо только в легких
французских водевилях, а не в серьезной драме, где внимание зрителей никак не должно быть развлекаемо по сторонам.
Как всегда, богатые веселились, бедные работали, по Неве гремели народные русские песни, в театрах пели
французские водевили, парижские модистки продолжали обирать русских барынь; словом, все шло по-прежнему.
В 1824 же году, 4 ноября, в пользу г. Сабурова (?), была дана комедия «Наследница», переделанная Писаревым стихами из
французского водевиля: она также не имела успеха; но зато игранный с нею в первый раз водевиль «Хлопотун, или Дело мастера боится» был принят с восторгом.
Звуки его голоса были то густы, то резки, смотря по влиянию текущей минуты: когда он хотел говорить приятно, то начинал запинаться, и вдруг оканчивал едкой шуткой, чтоб скрыть собственное смущение, — и в свете утверждали, что язык его зол и опасен… ибо свет не терпит в кругу своем ничего сильного, потрясающего, ничего, что бы могло обличить характер и волю: — свету нужны
французские водевили и русская покорность чуждому мнению.
Неточные совпадения
Так, когда Нехлюдов думал, читал, говорил о Боге, о правде, о богатстве, о бедности, — все окружающие его считали это неуместным и отчасти смешным, и мать и тетка его с добродушной иронией называли его notre cher philosophe; [наш дорогой философ;] когда же он читал романы, рассказывал скабрезные анекдоты, ездил во
французский театр на смешные
водевили и весело пересказывал их, — все хвалили и поощряли его.
Мы были на руках
французской гувернантки, поздно узнали, что мать наша не она, а загнанная крестьянка, и то мы сами догадались по сходству в чертах да по тому, что ее песни были нам роднее
водевилей; мы сильно полюбили ее, но жизнь ее была слишком тесна.
Дулебов. Ах да… я смешал… Полевого… Николай Полевой. Он из мещан… По-французски выучился самоучкой, ученые книги писал, всё с
французского брал… Только он тогда заспорил с кем-то… с учеными или с профессорами… Ну, где же, возможно ли, да и прилично ли! Ну, ему и не велели ученых книг писать, приказали
водевили сочинять. После сам был благодарен, большие деньги получал. «Мне бы, говорит, и не догадаться». Что вы так печальны?
Кроме большой комедии-водевиля «Притчи, или Езоп у Ксанфа», подражание
французскому, он задумал написать трагедию «Смольяне», которая и была впоследствии написана и даже сыграна, но никакого успеха не имела.
Во
французском спектакле я в первый раз увидел
водевиль «Кеттли» — и увидел с наслаждением.