Неточные совпадения
«Мильон терзаний» и «горе!» — вот что он пожал за все, что успел посеять. До сих пор он был непобедим: ум его беспощадно поражал больные места
врагов. Фамусов ничего не находит, как только зажать уши против его логики, и отстреливается общими местами старой морали. Молчалин смолкает, княжны, графини — пятятся прочь от него, обожженные крапивой его смеха, и прежний друг его, Софья, которую одну он щадит, лукавит, скользит и наносит ему главный
удар втихомолку, объявив его под рукой, вскользь, сумасшедшим.
Он не только грустен, но и желчен, придирчив. Он, как раненый, собирает все силы, делает вызов толпе — и наносит
удар всем, — но не хватило у него мощи против соединенного
врага.
Он смотрел вслед быстро уходящему, закуривая папиросу, и думал о том, что в то время, как «государству грозит разрушение под
ударами врага и все должны единодушно, необоримой, гранитной стеной встать пред врагом», — в эти грозные дни такие безответственные люди, как этот хлыщ и Яковы, как плотник Осип или Тагильский, сеют среди людей разрушительные мысли, идеи. Вполне естественно было вспомнить о ротмистре Рущиц-Стрыйском, но тут Клим Иванович испугался, чувствуя себя в опасности.
И вот — последний бой, врагам нет числа, все оружие поломалось; бойцы окружены на холме и все гибнут под
ударами врагов и, умирая, улыбаются гордыми, светлыми улыбками.
В описываемое нами время, когда труднее, чем когда-либо, было управление делами государственными, Бестужев должен был непрерывно бороться с сильными противниками, на каждом шагу наталкиваться на подкопы и интриги и видеть, как сокрушалось под меткими
ударами врагов здание его политики, с таким трудом возведенное.
Им наказано косить москалей не слишком низко, как траву, чтобы не подвергнуть головы
ударам врагов, и не слишком высоко, чтобы не открыть им грудь, а вполчеловека, в разрезе живота.
Неточные совпадения
Но и тут не поддался лях, все еще силился нанести
врагу удар, но ослабела упавшая вместе с саблею рука.
— Штыком! Чтоб получить
удар штыком, нужно подбежать вплоть ко
врагу. Верно? Да, мы, на фронте, не щадим себя, а вы, в тылу… Вы — больше
враги, чем немцы! — крикнул он, ударив дном стакана по столу, и матерно выругался, стоя пред Самгиным, размахивая короткими руками, точно пловец. — Вы, штатские, сделали тыл
врагом армии. Да, вы это сделали. Что я защищаю? Тыл. Но, когда я веду людей в атаку, я помню, что могу получить пулю в затылок или штык в спину. Понимаете?
Как будто над этим человеком наклонился
враг, с которым он не находил сил бороться и который сейчас нанесет ему сокрушающий
удар.
— Потому что — авангард не побеждает, а погибает, как сказал Лютов? Наносит первый
удар войскам
врага и — погибает? Это — неверно. Во-первых — не всегда погибает, а лишь в случаях недостаточно умело подготовленной атаки, а во-вторых — удар-то все-таки наносит! Так вот, Самгин, мой вопрос: я не хочу гражданской войны, но помогал и, кажется, буду помогать людям, которые ее начинают. Тут у меня что-то неладно. Не согласен я с ними, не люблю, но, представь, — как будто уважаю и даже…
— Ага, — оживленно воскликнул Бердников. — Да, да, она скупа, она жадная! В делах она — палач. Умная. Грубейший мужицкий ум, наряженный в книжные одежки. Мне — она —
враг, — сказал он в три
удара, трижды шлепнув ладонью по своему колену. — Росту промышленности русской — тоже
враг. Варягов зовет — понимаете? Продает англичанам огромное дело. Ростовщица. У нее в Москве подручный есть, какой-то хлыст или скопец, дисконтом векселей занимается на ее деньги, хитрейший грабитель! Раб ее, сукин сын…