Публика помнит, что Сосницкий, Щепкин, Мартынов, Максимов, Самойлов
в ролях этих авторов не только создавали типы на сцене, что, конечно, зависит от степени таланта, но и умным и рельефным произношением сохраняли всю силу и образцового языка, давая вес каждой фразе, каждому слову. Откуда же, как не со сцены, можно желать слышать и образцовое чтение образцовых произведений?
Неточные совпадения
Что делать актеру, вдумывающемуся
в свою
роль в этой пьесе? Положиться на один собственный суд — не достанет никакого самолюбия, а прислушаться за сорок лет к говору общественного мнения — нет возможности, не затерявшись
в мелком анализе. Остается, из бесчисленного хора высказанных и высказывающихся мнений, остановиться на некоторых общих выводах, наичаще повторяемых, — и на них уже строить собственный план оценки.
Только личное его горе произошло не от одного ума, а более от других причин, где ум его играл страдательную
роль, и это подало Пушкину повод отказать ему
в уме.
Всякий шаг Чацкого, почти всякое слово
в пьесе тесно связаны с игрой чувства его к Софье, раздраженного какою-то ложью
в ее поступках, которую он и бьется разгадать до самого конца. Весь ум его и все силы уходят
в эту борьбу: она и послужила мотивом, поводом к раздражениям, к тому «мильону терзаний», под влиянием которых он только и мог сыграть указанную ему Грибоедовым
роль,
роль гораздо большего, высшего значения, нежели неудачная любовь, словом,
роль, для которой и родилась вся комедия.
Отделавшись от болтовни Репетилова и спрятавшись
в швейцарскую
в ожидании кареты, он подглядел свидание Софьи с Молчалиным и разыграл
роль Отелло, не имея на то никаких прав.
Без сомнения, ей
в этом улыбалась
роль властвовать над покорным созданием, сделать его счастье и иметь
в нем вечного раба.
Чацкого
роль —
роль страдательная: оно иначе и быть не может. Такова
роль всех Чацких, хотя она
в то же время и всегда победительная. Но они не знают о своей победе, они сеют только, а пожинают другие — и
в этом их главное страдание, то есть
в безнадежности успеха.
Теперь,
в наше время, конечно, сделали бы Чацкому упрек, зачем он поставил свое «оскорбленное чувство» выше общественных вопросов, общего блага и т. д. и не остался
в Москве продолжать свою
роль бойца с ложью и предрассудками,
роль — выше и важнее
роли отвергнутого жениха?
Живучесть
роли Чацкого состоит не
в новизне неизвестных идей, блестящих гипотез, горячих и дерзких утопий или даже истин en herbe [
В зародыше (франц.).]: у него нет отвлеченностей. Провозвестники новой зари, или фанатики, или просто вестовщики — все эти передовые курьеры неизвестного будущего являются и — по естественному ходу общественного развития — должны являться, но их
роли и физиономии до бесконечности разнообразны.
Роль и физиономия Чацких неизменна. Чацкий больше всего обличитель лжи и всего, что отжило, что заглушает новую жизнь, «жизнь свободную». Он знает, за что он воюет и что должна принести ему эта жизнь. Он не теряет земли из-под ног и не верит
в призрак, пока он не облекся
в плоть и кровь, не осмыслился разумом, правдой, — словом, не очеловечился.
Чацкий неизбежен при каждой смене одного века другим. Положение Чацких на общественной лестнице разнообразно, но
роль и участь все одна, от крупных государственных и политических личностей, управляющих судьбами масс, до скромной доли
в тесном кругу.
Оставя политические заблуждения Герцена, где он вышел из
роли нормального героя, из
роли Чацкого, этого с головы до ног русского человека, — вспомним его стрелы, бросаемые
в разные темные, отдаленные углы России, где они находили виноватого.
В его сарказмах слышится эхо грибоедовского смеха и бесконечное развитие острот Чацкого.
Нет, Чацкий, по нашему мнению, из всех наиболее живая личность и как человек и как исполнитель указанной ему Грибоедовым
роли. Но, повторяем, натура его сильнее и глубже прочих лиц и потому не могла быть исчерпана
в комедии.
Артисты, вдумывающиеся
в общий смысл и ход пьесы и каждый
в свою
роль, найдут широкое поле для действия. Труда к одолению всякой, даже незначительной
роли, немало, — тем более, чем добросовестнее и тоньше будет относиться к искусству артист.
За исключением некоторых
ролей в значительной степени можно сказать то же и о «Горе от ума». И там больше всего игры
в языке: можно снести неловкость мимическую, но каждое слово с неверной интонацией будет резать ухо, как фальшивая нота.
Все это, бесспорно, придавало огромный интерес пьесе, но и помимо этого, помимо даже высоких талантов этих артистов и истекавшей оттуда типичности исполнения каждым из них своей
роли,
в их игре, как
в отличном хоре певцов, поражал необыкновенный ансамбль всего персонала лиц, до малейших
ролей, а главное, они тонко понимали и превосходно читали эти необыкновенные стихи, именно с тем «толком, чувством и расстановкой», какая для них необходима.
Последнего, конечно, знает и теперь почти весь партер и помнит, как он, уже и
в старости, читал свои
роли и на сцене и
в салонах!
Каждая из
ролей, даже второстепенных
в ней, сыгранная тонко и добросовестно, будет служить артисту дипломом на обширное амплуа.
В ответ на это слышишь, с одной стороны, что будто вкус публики испортился (какой публики?), обратился к фарсу и что последствием этого была и есть отвычка артистов от серьезной сцены и серьезных, художественных
ролей; а с другой, что и самые условия искусства изменились: от исторического рода, от трагедии, высокой комедии — общество ушло, как из-под тяжелой тучи, и обратилось к буржуазной так называемой драме и комедии, наконец к жанру.
Ольга, как всякая женщина в первенствующей роли, то есть
в роли мучительницы, конечно, менее других и бессознательно, но не могла отказать себе в удовольствии немного поиграть им по-кошачьи; иногда у ней вырвется, как молния, как нежданный каприз, проблеск чувства, а потом, вдруг, опять она сосредоточится, уйдет в себя; но больше и чаще всего она толкала его вперед, дальше, зная, что он сам не сделает ни шагу и останется неподвижен там, где она оставит его.
Неточные совпадения
Хлестаков, молодой человек лет двадцати трех, тоненький, худенький; несколько приглуповат и, как говорят, без царя
в голове, — один из тех людей, которых
в канцеляриях называют пустейшими. Говорит и действует без всякого соображения. Он не
в состоянии остановить постоянного внимания на какой-нибудь мысли. Речь его отрывиста, и слова вылетают из уст его совершенно неожиданно. Чем более исполняющий эту
роль покажет чистосердечия и простоты, тем более он выиграет. Одет по моде.
Когда мы мним, что счастию нашему нет пределов, что мудрые законы не про нас писаны, а действию немудрых мы не подлежим, тогда являются на помощь законы средние, которых
роль в том и заключается, чтоб напоминать живущим, что несть на земле дыхания, для которого не было бы своевременно написано хотя какого-нибудь закона.
Это важно», говорил себе Сергей Иванович, чувствуя вместе с тем, что это соображение для него лично не могло иметь никакой важности, а разве только портило
в глазах других людей его поэтическую
роль.
Вронский был
в эту зиму произведен
в полковники, вышел из полка и жил один. Позавтракав, он тотчас же лег на диван, и
в пять минут воспоминания безобразных сцен, виденных им
в последние дни, перепутались и связались с представлением об Анне и мужике-обкладчике, который играл важную
роль на медвежьей охоте; и Вронский заснул. Он проснулся
в темноте, дрожа от страха, и поспешно зажег свечу. ― «Что такое?
Он знал очень хорошо, что
в глазах этих лиц
роль несчастного любовника девушки и вообще свободной женщины может быть смешна; но
роль человека, приставшего к замужней женщине и во что бы то ни стало положившего свою жизнь на то, чтобы вовлечь ее
в прелюбодеянье, что
роль эта имеет что-то красивое, величественное и никогда не может быть смешна, и поэтому он с гордою и веселою, игравшею под его усами улыбкой, опустил бинокль и посмотрел на кузину.