И вывели на вал скрученных веревками запорожцев. Впереди их был куренной атаман Хлиб, без шаровар и верхнего убранства, — так, как схватили его хмельного. И потупил в землю голову атаман, стыдясь наготы своей перед своими же козаками и того,
что попал в плен, как собака, сонный. В одну ночь поседела крепкая голова его.
Неточные совпадения
— Ну, дети, теперь надобно
спать, а завтра будем делать то,
что Бог даст. Да не стели нам постель! Нам не нужна постель. Мы будем
спать на дворе.
Андрий схватил мешок одной рукой и дернул его вдруг так,
что голова Остапа
упала на землю, а он сам вскочил впросонках и, сидя с закрытыми глазами, закричал
что было мочи: «Держите, держите чертова ляха! да ловите коня, коня ловите!» — «Замолчи, я тебя убью!» — закричал в испуге Андрий, замахнувшись на него мешком.
Андрий стоял ни жив ни мертв, не имея духа взглянуть в лицо отцу. И потом, когда поднял глаза и посмотрел на него, увидел,
что уже старый Бульба
спал, положив голову на ладонь.
А мы вот лучше покажем им,
что такое
нападать на безвинных людей.
И правду сказал, потому
что со стен грянули и посыпали всем
чем ни
попало, и многим досталось.
Еще и теперь у редкого из них не было закопано добра — кружек, серебряных ковшей и запястьев под камышами на днепровских островах, чтобы не довелось татарину найти его, если бы, в случае несчастья, удалось ему
напасть врасплох на Сечь; но трудно было бы татарину найти его, потому
что и сам хозяин уже стал забывать, в котором месте закопал его.
После обеда все, которым предстояла дорога, легли отдыхать и
спали крепко и долгим сном, как будто чуя,
что, может, последний сон доведется им вкусить на такой свободе.
Как только увидели козаки,
что подошли они на ружейный выстрел, все разом грянули в семипядные пищали, и, не перерывая, всё
палили они из пищалей.
— Долго же я
спал! — сказал Тарас, очнувшись, как после трудного хмельного сна, и стараясь распознать окружавшие его предметы. Страшная слабость одолевала его члены. Едва метались пред ним стены и углы незнакомой светлицы. Наконец заметил он,
что пред ним сидел Товкач и, казалось, прислушивался ко всякому его дыханию.
В глуши что делать в эту пору? // Гулять? Деревня той порой // Невольно докучает взору // Однообразной наготой. // Скакать верхом в степи суровой? // Но конь, притупленной подковой // Неверный зацепляя лед, // Того и жди,
что упадет. // Сиди под кровлею пустынной, // Читай: вот Прадт, вот Walter Scott. // Не хочешь? — поверяй расход, // Сердись иль пей, и вечер длинный // Кой-как пройдет, а завтра то ж, // И славно зиму проведешь.
— Добивай! — кричит Миколка и вскакивает, словно себя не помня, с телеги. Несколько парней, тоже красных и пьяных, схватывают
что попало — кнуты, палки, оглоблю — и бегут к издыхающей кобыленке. Миколка становится сбоку и начинает бить ломом зря по спине. Кляча протягивает морду, тяжело вздыхает и умирает.
Неточные совпадения
Хлестаков. А, да я уж вас видел. Вы, кажется, тогда
упали?
Что, как ваш нос?
Городничий. Чш!..
что?
что?
спит?
Придет в лавку и,
что ни
попадет, все берет.
А уж Тряпичкину, точно, если кто
попадет на зубок, берегись: отца родного не пощадит для словца, и деньгу тоже любит. Впрочем, чиновники эти добрые люди; это с их стороны хорошая черта,
что они мне дали взаймы. Пересмотрю нарочно, сколько у меня денег. Это от судьи триста; это от почтмейстера триста, шестьсот, семьсот, восемьсот… Какая замасленная бумажка! Восемьсот, девятьсот… Ого! за тысячу перевалило… Ну-ка, теперь, капитан, ну-ка, попадись-ка ты мне теперь! Посмотрим, кто кого!
Городничий (в сторону).Славно завязал узелок! Врет, врет — и нигде не оборвется! А ведь какой невзрачный, низенький, кажется, ногтем бы придавил его. Ну, да постой, ты у меня проговоришься. Я тебя уж заставлю побольше рассказать! (Вслух.)Справедливо изволили заметить.
Что можно сделать в глуши? Ведь вот хоть бы здесь: ночь не
спишь, стараешься для отечества, не жалеешь ничего, а награда неизвестно еще когда будет. (Окидывает глазами комнату.)Кажется, эта комната несколько сыра?