Неточные совпадения
Чтобы бусурменов били, и турков бы били, и татарву били бы; когда и ляхи начнут что против
веры нашей чинить,
то и ляхов бы били!
— Теперь благослови, мать, детей своих! — сказал Бульба. — Моли Бога, чтобы они воевали храбро, защищали бы всегда честь лыцарскую, [Рыцарскую. (Прим. Н.В. Гоголя.)] чтобы стояли всегда за
веру Христову, а не
то — пусть лучше пропадут, чтобы и духу их не было на свете! Подойдите, дети, к матери: молитва материнская и на воде и на земле спасает.
— Не имеем права. Если б не клялись еще нашею
верою,
то, может быть, и можно было бы; а теперь нет, не можно.
— Вот в рассуждении
того теперь идет речь, панове добродийство, — да вы, может быть, и сами лучше это знаете, — что многие запорожцы позадолжались в шинки жидам и своим братьям столько, что ни один черт теперь и
веры неймет. Потом опять в рассуждении
того пойдет речь, что есть много таких хлопцев, которые еще и в глаза не видали, что такое война, тогда как молодому человеку, — и сами знаете, панове, — без войны не можно пробыть. Какой и запорожец из него, если он еще ни разу не бил бусурмена?
— Много между нами есть старших и советом умнейших, но коли меня почтили,
то мой совет: не терять, товарищи, времени и гнаться за татарином. Ибо вы сами знаете, что за человек татарин. Он не станет с награбленным добром ожидать нашего прихода, а мигом размытарит его, так что и следов не найдешь. Так мой совет: идти. Мы здесь уже погуляли. Ляхи знают, что такое козаки; за
веру, сколько было по силам, отмстили; корысти же с голодного города не много. Итак, мой совет — идти.
Много опечалились оттого бедные невольники, ибо знали, что если свой продаст
веру и пристанет к угнетателям,
то тяжелей и горше быть под его рукой, чем под всяким другим нехристом.
А уж упал с воза Бовдюг. Прямо под самое сердце пришлась ему пуля, но собрал старый весь дух свой и сказал: «Не жаль расстаться с светом. Дай бог и всякому такой кончины! Пусть же славится до конца века Русская земля!» И понеслась к вышинам Бовдюгова душа рассказать давно отошедшим старцам, как умеют биться на Русской земле и, еще лучше
того, как умеют умирать в ней за святую
веру.
Ни одного из
тех, которые стояли за правое дело, за
веру и братство.
Стародум. И не дивлюся: он должен привести в трепет добродетельную душу. Я еще
той веры, что человек не может быть и развращен столько, чтоб мог спокойно смотреть на то, что видим.
На той неделе и
то Вера Панкратьевна, старуха-то, говорит: «Ты у меня смотри, Александра Александрыч, на попятный не вздумай; я, говорит, такой счет в правленье представлю, что угоришь!» Вот оно и выходит, что теперича все одно: женись — от начальства на тебя злоба, из службы, пожалуй, выгонят; не женись — в долгу неоплатном будешь, кажный обед из тебя тремя обедами выйдет, да чего и во сне-то не видал, пожалуй, в счет понапишут.
Неточные совпадения
Городничий. Ну, а что из
того, что вы берете взятки борзыми щенками? Зато вы в бога не веруете; вы в церковь никогда не ходите; а я, по крайней мере, в
вере тверд и каждое воскресенье бываю в церкви. А вы… О, я знаю вас: вы если начнете говорить о сотворении мира, просто волосы дыбом поднимаются.
В речи, сказанной по этому поводу, он довольно подробно развил перед обывателями вопрос о подспорьях вообще и о горчице, как о подспорье, в особенности; но оттого ли, что в словах его было более личной
веры в правоту защищаемого дела, нежели действительной убедительности, или оттого, что он, по обычаю своему, не говорил, а кричал, — как бы
то ни было, результат его убеждений был таков, что глуповцы испугались и опять всем обществом пали на колени.
Он не видел ничего невозможного и несообразного в представлении о
том, что смерть, существующая для неверующих, для него не существует, и что так как он обладает полнейшею
верой, судьей меры которой он сам,
то и греха уже нет в его душе, и он испытывает здесь на земле уже полное спасение.
Мадам Шталь говорила с Кити как с милым ребенком, на которого любуешься, как на воспоминание своей молодости, и только один раз упомянула о
том, что во всех людских горестях утешение дает лишь любовь и
вера и что для сострадания к нам Христа нет ничтожных горестей, и тотчас же перевела разговор на другое.
Левин знал брата и ход его мыслей; он знал, что неверие его произошло не потому, что ему легче было жить без
веры, но потому, что шаг за шагом современно-научные объяснения явлений мира вытеснили верования, и потому он знал, что теперешнее возвращение его не было законное, совершившееся путем
той же мысли, но было только временное, корыстное, с безумною надеждой исцеления.