Неточные совпадения
В подобных случаях водилось у запорожцев гнаться в ту ж минуту за похитителями, стараясь настигнуть их на дороге, потому что пленные как раз могли очутиться на базарах Малой Азии, в Смирне, на Критском острове, и бог знает в каких местах не показались бы чубатые запорожские
головы. Вот отчего собрались запорожцы. Все до единого стояли они в
шапках, потому что пришли не
с тем, чтобы слушать по начальству атаманский приказ, но совещаться, как ровные между собою.
— Слушайте ж теперь войскового приказа, дети! — сказал кошевой, выступил вперед и надел
шапку, а все запорожцы, сколько их ни было, сняли свои
шапки и остались
с непокрытыми
головами, утупив очи в землю, как бывало всегда между козаками, когда собирался что говорить старший.
Толпа голодных рыцарей подставляла наподхват свои
шапки, и какой-нибудь высокий шляхтич, высунувшийся из толпы своею
головою, в полинялом красном кунтуше
с почерневшими золотыми шнурками, хватал первый
с помощию длинных рук, целовал полученную добычу, прижимал ее к сердцу и потом клал в рот.
Когда вышли навстречу все попы в светлых золотых ризах, неся иконы и кресты, и впереди сам архиерей
с крестом в руке и в пастырской митре, преклонили козаки все свои
головы и сняли
шапки.
— А что ж это, моя дочь! — сказал отец, снимая
с головы шапку и поправив пояс, на котором висела сабля с чудными каменьями, — солнце уже высоко, а у тебя обед не готов.
Неточные совпадения
Без
шапки, в разодранном вицмундире,
с опущенной долу
головой и бия себя в перси, [Пе́рси (церковно-славянск.) — грудь.] шел Грустилов впереди процессии, состоявшей, впрочем, лишь из чинов полицейской и пожарной команды.
Ему протянули несколько
шапок, он взял две из них, положил их на
голову себе близко ко лбу и, придерживая рукой, припал на колено. Пятеро мужиков, подняв
с земли небольшой колокол, накрыли им
голову кузнеца так, что края легли ему на
шапки и на плечи, куда баба положила свернутый передник. Кузнец закачался, отрывая колено от земли, встал и тихо, широкими шагами пошел ко входу на колокольню, пятеро мужиков провожали его, идя попарно.
Кочегар остановился, но расстояние между ним и рабочими увеличивалось, он стоял в позе кулачного бойца, ожидающего противника, левую руку прижимая ко груди, правую,
с шапкой, вытянув вперед. Но рука упала, он покачнулся, шагнул вперед и тоже упал грудью на снег, упал не сгибаясь, как доска, и тут, приподняв
голову, ударяя
шапкой по снегу, нечеловечески сильно заревел, посунулся вперед, вытянул ноги и зарыл лицо в снег.
Кричал, сидя в санях извозчика, Туробоев,
с забинтованной
головой, в старой, уродливой
шапке, съехавшей ему на затылок.
Только на Варшавском вокзале, когда новенький локомотив, фыркнув паром, повернул красные, ведущие колеса, а вагон вздрогнул, покатился и подкрашенное лицо матери уродливо расплылось, стерлось, — Самгин, уже надевший
шапку, быстро сорвал ее
с головы, и где-то внутри его тихо и вопросительно прозвучало печальное слово: