Петр Степанович быстро обернулся. На пороге, из темноты, выступила
новая фигура — Федька, в полушубке, но без шапки, как дома. Он стоял и посмеивался, скаля свои ровные белые зубы. Черные с желтым отливом глаза его осторожно шмыгали по комнате, наблюдая господ. Он чего-то не понимал; его, очевидно, сейчас привел Кириллов, и к нему-то обращался его вопросительный взгляд; стоял он на пороге, но переходить в комнату не хотел.
Кувалда хохотал. Доктор и следователь смеялись, а к дверям ночлежки подходили всё новые и
новые фигуры. Полусонные, опухшие физиономии с красными, воспаленными глазами, с растрепанными волосами на головах, бесцеремонно разглядывали доктора, следователя и пристава.
Неточные совпадения
Он как бы снимал с нее те покровы, из-за которых она не вся была видна; каждая
новая черта только больше выказывала всю
фигуру во всей ее энергической силе, такою, какою она явилась ему вдруг от произведенного стеарином пятна.
В его лице и
фигуре, от коротко обстриженных черных волос и свежевыбритого подбородка до широкого с иголочки
нового мундира, всё было просто и вместе изящно.
От плоти демонстрантов отрывались, отскакивали отдельные куски,
фигуры, смущенно усмехаясь или угрюмо хмурясь, шли мимо Самгина, но навстречу им бежали, вливались в массу десятки
новых людей.
Просидев часа два, Самгин почти с наслаждением погрузился в белую бурю на улице, — его толкало, покачивало, черные
фигуры вырывались из белого вихря, наскакивая на него, обгоняя; он шел и чувствовал: да, начинается
новая полоса жизни.
Он быстро выпил стакан чаю, закурил папиросу и прошел в гостиную, — неуютно, не прибрано было в ней. Зеркало мельком показало ему довольно статную
фигуру человека за тридцать лет, с бледным лицом, полуседыми висками и негустой острой бородкой. Довольно интересное и даже как будто
новое лицо. Самгин оделся, вышел в кухню, — там сидел товарищ Яков, рассматривая синий ноготь на большом пальце голой ноги.