Неточные совпадения
Бешеную негу и упоенье он видел в битве: что-то пиршественное зрелось ему в те
минуты, когда разгорится у человека голова, в глазах все мелькает и мешается,
летят головы, с громом падают на землю кони, а он несется, как пьяный, в свисте пуль в сабельном блеске, и наносит всем удары, и не слышит нанесенных.
Да, вторая часть дня совершенно пропала для меня… Дорогие
минуты летели, как птицы, а солнце не хотело останавливаться. Вечер наступал с ужасающей быстротой. Моя любовь уже покрывалась холодными тенями и тяжелым предчувствием близившейся темноты.
Неточные совпадения
Она
летела прямо на него: близкие звуки хорканья, похожие на равномерное наддирание тугой ткани, раздались над самым ухом; уже виден был длинный нос и шея птицы, и в ту
минуту, как Левин приложился, из-за куста, где стоял Облонский, блеснула красная молния; птица, как стрела, спустилась и взмыла опять кверху.
Теперь у нас дороги плохи, // Мосты забытые гниют, // На станциях клопы да блохи // Заснуть
минуты не дают; // Трактиров нет. В избе холодной // Высокопарный, но голодный // Для виду прейскурант висит // И тщетный дразнит аппетит, // Меж тем как сельские циклопы // Перед медлительным огнем // Российским
лечат молотком // Изделье легкое Европы, // Благословляя колеи // И рвы отеческой земли.
Онегин вновь часы считает, // Вновь не дождется дню конца. // Но десять бьет; он выезжает, // Он
полетел, он у крыльца, // Он с трепетом к княгине входит; // Татьяну он одну находит, // И вместе несколько
минут // Они сидят. Слова нейдут // Из уст Онегина. Угрюмый, // Неловкий, он едва-едва // Ей отвечает. Голова // Его полна упрямой думой. // Упрямо смотрит он: она // Сидит покойна и вольна.
—
Лечат? Кого? — заговорил он громко, как в столовой дяди Хрисанфа, и уже в две-три
минуты его окружило человек шесть темных людей. Они стояли молча и механически однообразно повертывали головы то туда, где огненные вихри заставляли трактиры подпрыгивать и падать, появляться и исчезать, то глядя в рот Маракуева.
Лошади подбежали к вокзалу маленькой станции, Косарев, получив на чай, быстро погнал их куда-то во тьму, в мелкий, почти бесшумный дождь, и через десяток
минут Самгин раздевался в пустом купе второго класса, посматривая в окно, где сквозь мокрую тьму
летели злые огни, освещая на
минуту черные кучи деревьев и крыши изб, похожие на крышки огромных гробов. Проплыла стена фабрики, десятки красных окон оскалились, точно зубы, и показалось, что это от них в шум поезда вторгается лязгающий звук.