Неточные совпадения
Бурсаки вдруг преобразились: на них явились, вместо прежних запачканных сапогов, сафьянные красные, с серебряными подковами; шаровары шириною в Черное
море, с тысячью складок
и со сборами, перетянулись золотым очкуром; [Очкур — шнурок, которым затягивали шаровары.] к очкуру прицеплены были длинные ремешки, с кистями
и прочими побрякушками, для трубки.
Это было то место Днепра, где он, дотоле спертый порогами, брал наконец свое
и шумел, как
море, разлившись по воле; где брошенные в средину его острова вытесняли его еще далее из берегов
и волны его стлались широко по земле, не встречая ни утесов, ни возвышений.
Остап
и Андрий кинулись со всею пылкостию юношей в это разгульное
море и забыли вмиг
и отцовский дом,
и бурсу,
и все, что волновало прежде душу,
и предались новой жизни.
Все были хожалые, езжалые: ходили по анатольским берегам, по крымским солончакам
и степям, по всем речкам большим
и малым, которые впадали в Днепр, по всем заходам [Заход — залив.]
и днепровским островам; бывали в молдавской, волошской, в турецкой земле; изъездили всё Черное
море двухрульными козацкими челнами; нападали в пятьдесят челнов в ряд на богатейшие
и превысокие корабли, перетопили немало турецких галер
и много-много выстреляли пороху на своем веку.
Тарас видел, как смутны стали козацкие ряды
и как уныние, неприличное храброму, стало тихо обнимать козацкие головы, но молчал: он хотел дать время всему, чтобы пообыклись они
и к унынью, наведенному прощаньем с товарищами, а между тем в тишине готовился разом
и вдруг разбудить их всех, гикнувши по-казацки, чтобы вновь
и с большею силой, чем прежде, воротилась бодрость каждому в душу, на что способна одна только славянская порода — широкая, могучая порода перед другими, что
море перед мелководными реками.
Не о корысти
и военном прибытке теперь думали они, не о том, кому посчастливится набрать червонцев, дорогого оружия, шитых кафтанов
и черкесских коней; но загадалися они — как орлы, севшие на вершинах обрывистых, высоких гор, с которых далеко видно расстилающееся беспредельно
море, усыпанное, как мелкими птицами, галерами, кораблями
и всякими судами, огражденное по сторонам чуть видными тонкими поморьями, с прибрежными, как мошки, городами
и склонившимися, как мелкая травка, лесами.
Сильный был он козак, не раз атаманствовал на
море и много натерпелся всяких бед.
И когда турки, обрадовавшись, что достали себе такого слугу, стали пировать
и, позабыв закон свой, все перепились, он принес все шестьдесят четыре ключа
и роздал невольникам, чтобы отмыкали себя, бросали бы цепи
и кандалы в
море, а брали бы наместо того сабли да рубили турков.
Остап мой!» Перед ним сверкало
и расстилалось Черное
море; в дальнем тростнике кричала чайка; белый ус его серебрился,
и слеза капала одна за другою.
Непреоборима
и грозна она, как нерукотворная скала среди бурного, вечно изменчивого
моря.
И пробились было уже козаки,
и, может быть, еще раз послужили бы им верно быстрые кони, как вдруг среди самого бегу остановился Тарас
и вскрикнул: «Стой! выпала люлька с табаком; не хочу, чтобы
и люлька досталась вражьим ляхам!»
И нагнулся старый атаман
и стал отыскивать в траве свою люльку с табаком, неотлучную сопутницу на
морях,
и на суше,
и в походах,
и дома.
Какие б чувства ни таились // Тогда во мне — теперь их нет: // Они прошли иль изменились… // Мир вам, тревоги прошлых лет! // В ту пору мне казались нужны // Пустыни, волн края жемчужны, //
И моря шум, и груды скал, // И гордой девы идеал, // И безыменные страданья… // Другие дни, другие сны; // Смирились вы, моей весны // Высокопарные мечтанья, // И в поэтический бокал // Воды я много подмешал.
— Ты видишь, — подхватил старичок, — что он тебя в глаза обманывает. Все беглецы согласно показывают, что в Оренбурге голод
и мор, что там едят мертвечину, и то за честь; а его милость уверяет, что всего вдоволь. Коли ты Швабрина хочешь повесить, то уж на той же виселице повесь и этого молодца, чтоб никому не было завидно.
Неточные совпадения
Аммирал-вдовец по
морям ходил, // По
морям ходил, корабли водил, // Под Ачаковом бился с туркою, // Наносил ему поражение, //
И дала ему государыня // Восемь тысяч душ в награждение.
Постой! уж скоро странничек // Доскажет быль афонскую, // Как турка взбунтовавшихся // Монахов в
море гнал, // Как шли покорно иноки //
И погибали сотнями — // Услышишь шепот ужаса, // Увидишь ряд испуганных, // Слезами полных глаз!
Великие сподвижники //
И по сей день стараются — // На дно
морей спускаются, // Под небо подымаются, — // Всё нет
и нет ключей!
Константинополь, бывшая Византия, а ныне губернский город Екатериноград, стоит при излиянии Черного
моря в древнюю Пропонтиду
и под сень Российской Державы приобретен в 17… году, с распространением на оный единства касс (единство сие в том состоит, что византийские деньги в столичном городе Санкт-Петербурге употребление себе находить должны).
Голос обязан иметь градоначальник ясный
и далеко слышный; он должен помнить, что градоначальнические легкие созданы для отдания приказаний. Я знал одного градоначальника, который, приготовляясь к сей должности, нарочно поселился на берегу
моря и там во всю мочь кричал. Впоследствии этот градоначальник усмирил одиннадцать больших бунтов, двадцать девять средних возмущений
и более полусотни малых недоразумений.
И все сие с помощью одного своего далеко слышного голоса.