Неточные совпадения
— Да
он славно бьется! — говорил Бульба, остановившись. — Ей-богу, хорошо! — продолжал
он, немного оправляясь, — так, хоть бы даже и не пробовать. Добрый будет козак! Ну, здорово, сынку! почеломкаемся! — И отец с сыном стали целоваться. — Добре, сынку! Вот так колоти всякого, как меня тузил; никому не спускай! А все-таки на тебе смешное убранство: что это за веревка висит? А ты, бейбас, что стоишь и руки опустил? — говорил
он, обращаясь к младшему, — что ж ты, собачий сын, не колотишь меня?
— Теперь благослови, мать, детей своих! — сказал Бульба. — Моли
Бога, чтобы
они воевали храбро, защищали бы всегда честь лыцарскую, [Рыцарскую. (Прим. Н.В. Гоголя.)] чтобы стояли всегда за веру Христову, а не то — пусть лучше пропадут, чтобы и духу
их не было на свете! Подойдите, дети, к матери: молитва материнская и на воде и на земле спасает.
— Да ведь
он бусурмен: и
Бог и Святое Писание велит бить бусурменов.
— Ясные паны! — произнес жид. — Таких панов еще никогда не видывано. Ей-богу, никогда. Таких добрых, хороших и храбрых не было еще на свете!.. — Голос
его замирал и дрожал от страха. — Как можно, чтобы мы думали про запорожцев что-нибудь нехорошее! Те совсем не наши, те, что арендаторствуют на Украине! Ей-богу, не наши! То совсем не жиды: то черт знает что. То такое, что только поплевать на
него, да и бросить! Вот и
они скажут то же. Не правда ли, Шлема, или ты, Шмуль?
— Прощай, наша мать! — сказали
они почти в одно слово, — пусть же тебя хранит
Бог от всякого несчастья!
Народ в городе голодный; стало быть, все съест духом, да и коням тоже сена… уж я не знаю, разве с неба кинет
им на вилы какой-нибудь
их святой… только про это еще
Бог знает; а ксендзы-то
их горазды на одни слова.
— А ей-богу, хотел повесить, — отвечал жид, — уже было
его слуги совсем схватили меня и закинули веревку на шею, но я взмолился пану, сказал, что подожду долгу, сколько пан хочет, и пообещал еще дать взаймы, как только поможет мне собрать долги с других рыцарей; ибо у пана хорунжего — я все скажу пану — нет и одного червонного в кармане.
В подобных случаях водилось у запорожцев гнаться в ту ж минуту за похитителями, стараясь настигнуть
их на дороге, потому что пленные как раз могли очутиться на базарах Малой Азии, в Смирне, на Критском острове, и
бог знает в каких местах не показались бы чубатые запорожские головы. Вот отчего собрались запорожцы. Все до единого стояли
они в шапках, потому что пришли не с тем, чтобы слушать по начальству атаманский приказ, но совещаться, как ровные между собою.
А уж упал с воза Бовдюг. Прямо под самое сердце пришлась
ему пуля, но собрал старый весь дух свой и сказал: «Не жаль расстаться с светом. Дай
бог и всякому такой кончины! Пусть же славится до конца века Русская земля!» И понеслась к вышинам Бовдюгова душа рассказать давно отошедшим старцам, как умеют биться на Русской земле и, еще лучше того, как умеют умирать в ней за святую веру.
Тихо склонился
он на руки подхватившим
его козакам, и хлынула ручьем молодая кровь, подобно дорогому вину, которое несли в склянном сосуде из погреба неосторожные слуги, поскользнулись тут же у входа и разбили дорогую сулею: все разлилось на землю вино, и схватил себя за голову прибежавший хозяин, сберегавший
его про лучший случай в жизни, чтобы если приведет
Бог на старости лет встретиться с товарищем юности, то чтобы помянуть бы вместе с
ним прежнее, иное время, когда иначе и лучше веселился человек…
Минуты две спустя жиды вместе вошли в
его комнату. Мардохай приблизился к Тарасу, потрепал
его по плечу и сказал: «Когда мы да
Бог захочем сделать, то уже будет так, как нужно».
— О, любезный пан! — сказал Янкель, — теперь совсем не можно! Ей-богу, не можно! Такой нехороший народ, что
ему надо на самую голову наплевать. Вот и Мардохай скажет. Мардохай делал такое, какого еще не делал ни один человек на свете; но
Бог не захотел, чтобы так было. Три тысячи войска стоят, и завтра
их всех будут казнить.
— Пан! пан! пойдем! Ей-богу, пойдем! Цур
им! Пусть
им приснится такое, что плевать нужно, — кричал бедный Янкель.
— И на что бы трогать? Пусть бы, собака, бранился! То уже такой народ, что не может не браниться! Ох, вей мир, какое счастие посылает
бог людям! Сто червонцев за то только, что прогнал нас! А наш брат:
ему и пейсики оборвут, и из морды сделают такое, что и глядеть не можно, а никто не даст ста червонных. О, Боже мой! Боже милосердый!
Неточные совпадения
Осип (принимая деньги).А покорнейше благодарю, сударь. Дай
бог вам всякого здоровья! бедный человек, помогли
ему.
Осип. Да что завтра! Ей-богу, поедем, Иван Александрович!
Оно хоть и большая честь вам, да все, знаете, лучше уехать скорее: ведь вас, право, за кого-то другого приняли… И батюшка будет гневаться, что так замешкались. Так бы, право, закатили славно! А лошадей бы важных здесь дали.
«Ах, боже мой!» — думаю себе и так обрадовалась, что говорю мужу: «Послушай, Луканчик, вот какое счастие Анне Андреевне!» «Ну, — думаю себе, — слава
богу!» И говорю
ему: «Я так восхищена, что сгораю нетерпением изъявить лично Анне Андреевне…» «Ах, боже мой! — думаю себе.
Осип. Да так.
Бог с
ними со всеми! Погуляли здесь два денька — ну и довольно. Что с
ними долго связываться? Плюньте на
них! не ровен час, какой-нибудь другой наедет… ей-богу, Иван Александрович! А лошади тут славные — так бы закатили!..