— Я вижу, что случилось что-то. Разве я могу быть минуту спокоен, зная, что у вас есть горе, которого я не разделяю?
Скажите ради Бога! — умоляюще повторил он.
— Оскар? О, это безнадежно глупый человек и больше ничего, — отвечала Агриппина Филипьевна. — Представьте себе только: человек из Петербурга тащится на Урал, и зачем?.. Как бы вы думали? Приехал удить рыбу. Ну,
скажите ради бога, это ли не идиотство?
— Ну, скажи же, скажи, что мне делать?
Скажи ради бога, — страстно шептал он, обращаясь к кому-то другому, постороннему, как будто сидевшему внутри его. — Ах, как мне тяжело! Ах, как мне больно!.. Невыносимо больно!.. Мне кажется, я убью себя… Я не выдержу этой муки…
— И пусть уходит, черт с ней! Второй вал выпустят из Ревды. Не один наш караван омелеет, а на людях и смерть красна. Да, я не успел вам сказать: об нашу убитую барку другая убилась… Понимаете, как на пасхе яйцами ребятишки бьются: чик — и готово!.. А я разве бог? Ну
скажите ради бога, что я могу поделать?..
Неточные совпадения
— Анна,
ради Бога не говори так, —
сказал он кротко. — Может быть, я ошибаюсь, но поверь, что то, что я говорю, я говорю столько же за себя, как и за тебя. Я муж твой и люблю тебя.
— Анна,
ради Бога! что с вами? —
сказал он, будя ее, точно так же, как говорил ей когда-то ее муж.
— Ах, графиня, непременно свезите,
ради Бога, свезите меня к ним! Я никогда ничего не видал необыкновенного, хотя везде отыскиваю, — улыбаясь
сказал Вронский.
— Это ужасно! —
сказал Степан Аркадьич, тяжело вздохнув. — Я бы одно сделал, Алексей Александрович. Умоляю тебя, сделай это! —
сказал он. — Дело еще не начато, как я понял. Прежде чем ты начнешь дело, повидайся с моею женой, поговори с ней. Она любит Анну как сестру, любит тебя, и она удивительная женщина.
Ради Бога поговори с ней! Сделай мне эту дружбу, я умоляю тебя!
— Оставь меня в покое,
ради Бога! — воскликнул со слезами в голосе Михайлов и, заткнув уши, ушел в свою рабочую комнату за перегородкой и запер за собою дверь. «Бестолковая!»
сказал он себе, сел за стол и, раскрыв папку, тотчас о особенным жаром принялся за начатый рисунок.