Неточные совпадения
Городничий. Лучше ж я употреблю это время на пользу
государственную.
О! я шутить не люблю. Я им всем задал острастку. Меня сам
государственный совет боится. Да что в самом деле? Я такой! я не посмотрю ни на кого… я говорю всем: «Я сам себя знаю, сам». Я везде, везде. Во дворец всякий день езжу. Меня завтра же произведут сейчас в фельдмарш… (Поскальзывается и чуть-чуть не шлепается на пол, но с почтением поддерживается чиновниками.)
Бобчинский. А я так думаю, что генерал-то ему и в подметки не станет! а когда генерал, то уж разве сам генералиссимус. Слышали: государственный-то совет как прижал? Пойдем расскажем поскорее Аммосу Федоровичу и Коробкину. Прощайте, Анна Андреевна!
Аммос Федорович (строит всех полукружием).Ради бога, господа, скорее в кружок, да побольше порядку! Бог с ним: и во дворец ездит, и
государственный совет распекает! Стройтесь на военную ногу, непременно на военную ногу! Вы, Петр Иванович, забегите с этой стороны, а вы, Петр Иванович, станьте вот тут.
Аммос Федорович. Опасно, черт возьми! раскричится:
государственный человек. А разве в виде приношенья со стороны дворянства на какой-нибудь памятник?
Здесь много чиновников. Мне кажется, однако ж, они меня принимают за
государственного человека. Верно, я вчера им подпустил пыли. Экое дурачье! Напишу-ка я обо всем в Петербург к Тряпичкину: он пописывает статейки — пусть-ка он их общелкает хорошенько. Эй, Осип, подай мне бумагу и чернила!
Неточные совпадения
И какая разница между бесстрашием солдата, который на приступе отваживает жизнь свою наряду с прочими, и между неустрашимостью человека
государственного, который говорит правду государю, отваживаясь его прогневать.
Сменен в 1802 году за несогласие с Новосильцевым, Чарторыйским и Строгановым (знаменитый в свое время триумвират [Речь идет о членах так называемого «негласного комитета», созданного в 1801 году Александром Первым для составления плана
государственных преобразований.
— Отчего же вы не любите мужа? Он такой замечательный человек, — сказала жена посланника. — Муж говорит, что таких
государственных людей мало в Европе.
Ровесник Вронскому и однокашник, он был генерал и ожидал назначения, которое могло иметь влияние на ход
государственных дел, а Вронский был, хоть и независимый, и блестящий, и любимый прелестною женщиной, но был только ротмистром, которому предоставляли быть независимым сколько ему угодно.
Разве я не знаю вперед, что мои друзья никогда не допустят меня до дуэли — не допустят того, чтобы жизнь
государственного человека, нужного России, подверглась опасности?