— Ты молода и не знаешь всех опасностей, Ольга. Иногда человек не властен в себе; в него вселяется какая-то
адская сила, на сердце падает мрак, а в глазах блещут молнии. Ясность ума меркнет: уважение к чистоте, к невинности — все уносит вихрь; человек не помнит себя; на него дышит страсть; он перестает владеть собой — и тогда под ногами открывается бездна.
Перед судом ума сколь, Каченовский, жалок // Талантов низкий враг, завистливый зоил! // Как оный вечный огнь пред алтарем весталок, // Так втайне вечный яд, дар лютых
адских сил, // В груди несчастного неугасимо тлеет.
Он стал вспоминать слова княжны Людмилы Васильевны, выражение ее прекрасного лица, все мелкие детали обращения с ним, все те чуть заметные черточки, из которых составляются целые картины. Картина действительно составилась. Эта картина была упоительна для князя Сергея Сергеевича. Он глубоко убедился в том, что княжна действительно его любила. А если это так, то он охранен от действия
адских сил. Провидение, видимо, для этого спасло ее.
Неточные совпадения
Елена не то что была желта — она была почти зеленая; только
силой воли своей она скрывала те
адские мученья, которые переживала внутри себя!
— Делают и у нас, да мало, не хватает. Видите, какую кучу привезли. И скверная работа; придется здесь чинить: видите, шов расходится? Вот тут тоже заклепки расшатались. Знаете ли, как эта штука делается? Это, я вам скажу,
адская работа. Человек садится в котел и держит заклепку изнутри клещами, что есть
силы напирая на них грудью, а снаружи мастер колотит по заклепке молотом и выделывает вот такую шляпку.
Рассуждая хладнокровно, я должен сознаться, что при тогдашнем моем утомлении именно только такое
адское равнодушие и могло обновить мои заснувшие
силы. Я с яростию выбрасывал книги, швырял бумаги. Но он по-прежнему продолжал стоять у окна и без малейшего признака изумления смотрел на картину разрушения, которая быстро созидалась перед его глазами.
Когда священник говорит об ужасах
адских мучений, он делает это с целью направить своих слушателей на небо
силою.
В вечной природе существуют две области и заключена возможность двух жизней: «огонь или дух», обнаруживающийся как «молния огня» на четвертой ступени,
силою свободы (опять и свобода у Беме мыслится вне отношения к личности, имперсонали-стически, как одна из
сил природы) определяет себя к божественному единству или кротости, и благодаря этому первые 4 стихии становятся или основой для царства радости, или же, устремляясь к множественности и самости, делаются жертвой
адского начала, причем каждое начало по-своему индивидуализирует бытие.