Людмила смеялась звонко и весело, целовала Коковкину, — и
старуха думала, что веселая девица ребячлива, как дитя, а Саша по глупости все ее затеи рад исполнить. Веселый Людмилин смех казал этот случай простою детскою шалостью, за которую только пожурить хорошенько. И она ворчала, делая сердитое лицо, но уже сердце у нее было спокойно.
Старуха думала, что он спит. Но он не спал. Из головы у него не шла лисица. Он успел вполне убедиться, что она попала в ловушку; он даже знал, в которую именно. Он ее видел, — видел, как она, прищемленная тяжелой плахой, роет снег когтями и старается вырваться. Лучи луны, продираясь сквозь чащу, играли на золотой шерсти. Глаза зверя сверкали ему навстречу.
Плача на груди матери, она не давала ей в настоящее время повода для расспросов о причине, так как
старуха думала, что они вместе оплакивают дорогого усопшего. Не знала Дарья Алексеевна, что ее дочь плачет вместе с тем и о похороненном ее счастье.
Неточные совпадения
— Ну, чего ты, паскуда, жалеешь, подумай-ко! — говорила льстивая
старуха, — ведь тебя бригадир-то в медовой сыте купать станет.
Он постоял над ней: «боится!» —
подумал он, тихонько высвободил из петли топор и ударил
старуху по темени, раз и другой.
«Старушонка вздор! —
думал он горячо и порывисто, —
старуха, пожалуй, что и ошибка, не в ней и дело!
«Ассенизатор, —
подумал Самгин, взглянув вслед ему. — Воображает себя умником. Похож на альфонса, утешителя богатых
старух».
Клим Самгин смотрел, слушал и чувствовал, что в нем нарастает негодование, как будто его нарочно привели сюда, чтоб наполнить голову тяжелой и отравляющей мутью. Все вокруг было непримиримо чуждо, но, заталкивая в какой-то темный угол, насиловало, заставляя
думать о горбатой девочке, о словах Алины и вопросе слепой
старухи: