Неточные совпадения
Нельзя утаить, что почти такого рода размышления занимали Чичикова в то время, когда он рассматривал общество, и следствием этого
было то, что он наконец присоединился к толстым, где встретил почти всё знакомые лица: прокурора с весьма черными густыми бровями и несколько подмигивавшим левым глазом так, как будто бы говорил: «Пойдем,
брат, в другую комнату, там я тебе что-то скажу», — человека, впрочем, серьезного и молчаливого; почтмейстера, низенького человека, но остряка и философа; председателя палаты, весьма рассудительного и любезного человека, — которые все приветствовали его, как старинного знакомого, на что Чичиков раскланивался несколько набок, впрочем,
не без приятности.
Эх,
брат Чичиков, то
есть как я жалел, что тебя
не было.
— Нет, сооружай,
брат, сам, а я
не могу, жена
будет в большой претензии, право, я должен ей рассказать о ярмарке. Нужно,
брат, право, нужно доставить ей удовольствие. Нет, ты
не держи меня!
— Да,
брат, поеду, извини, что
не могу остаться. Душой рад бы
был, но
не могу.
Уездный чиновник пройди мимо — я уже и задумывался: куда он идет, на вечер ли к какому-нибудь своему
брату или прямо к себе домой, чтобы, посидевши с полчаса на крыльце, пока
не совсем еще сгустились сумерки, сесть за ранний ужин с матушкой, с женой, с сестрой жены и всей семьей, и о чем
будет веден разговор у них в то время, когда дворовая девка в монистах или мальчик в толстой куртке принесет уже после супа сальную свечу в долговечном домашнем подсвечнике.
Но напрасно обрадовавшиеся
братья и сестры кидают с берега веревку и ждут,
не мелькнет ли вновь спина или утомленные бореньем руки, — появление
было последнее.
Но замечательно, что в словах его
была все какая-то нетвердость, как будто бы тут же сказал он сам себе: «Эх,
брат, врешь ты, да еще и сильно!» Он даже
не взглянул на Собакевича и Манилова из боязни встретить что-нибудь на их лицах.
Герой, однако же, совсем этого
не замечал, рассказывая множество приятных вещей, которые уже случалось ему произносить в подобных случаях в разных местах: именно в Симбирской губернии у Софрона Ивановича Беспечного, где
были тогда дочь его Аделаида Софроновна с тремя золовками: Марьей Гавриловной, Александрой Гавриловной и Адельгейдой Гавриловной; у Федора Федоровича Перекроева в Рязанской губернии; у Фрола Васильевича Победоносного в Пензенской губернии и у
брата его Петра Васильевича, где
были свояченица его Катерина Михайловна и внучатные сестры ее Роза Федоровна и Эмилия Федоровна; в Вятской губернии у Петра Варсонофьевича, где
была сестра невестки его Пелагея Егоровна с племянницей Софьей Ростиславной и двумя сводными сестрами — Софией Александровной и Маклатурой Александровной.
Животный ли инстинкт это? или слабый крик души, заглушенной тяжелым гнетом подлых страстей, еще пробивающийся сквозь деревенеющую кору мерзостей, еще вопиющий: «
Брат, спаси!»
Не было четвертого, которому бы тяжелей всего
была погибающая душа его
брата.
«Что ж? почему ж
не проездиться? — думал между тем Платонов. — Авось-либо
будет повеселее. Дома же мне делать нечего, хозяйство и без того на руках у
брата; стало
быть, расстройства никакого. Почему ж, в самом деле,
не проездиться?»
«Кто бы такой
был этот Чичиков? — думал
брат Василий. —
Брат Платон на знакомства неразборчив и, верно,
не узнал, что он за человек». И оглянул он Чичикова, насколько позволяло приличие, и увидел, что он стоял, несколько наклонивши голову и сохранив приятное выраженье в лице.
Со своей стороны Чичиков оглянул также, насколько позволяло приличие,
брата Василия. Он
был ростом пониже Платона, волосом темней его и лицом далеко
не так красив; но в чертах его лица
было много жизни и одушевленья. Видно
было, что он
не пребывал в дремоте и спячке.
У
братьев Платоновых вся дворня работала в саду, все слуги
были садовники, или лучше сказать, слуг
не было, но садовники исправляли иногда эту должность.
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими: я,
брат,
не такого рода! со мной
не советую… (
Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает
есть.)Я думаю, еще ни один человек в мире
не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это
не жаркое.
Аммос Федорович (в сторону).Вот выкинет штуку, когда в самом деле сделается генералом! Вот уж кому пристало генеральство, как корове седло! Ну,
брат, нет, до этого еще далека песня. Тут и почище тебя
есть, а до сих пор еще
не генералы.
— Ну, это,
брат, дудки! После этого каждый поросенок
будет тебе в глаза лгать, что он
не поросенок, а только поросячьими духами прыскается!
Ему так хорошо удалось уговорить
брата и дать ему взаймы денег на поездку,
не раздражая его, что в этом отношении он
был собой доволен.
Брат лег и ― спал или
не спал ― но, как больной, ворочался, кашлял и, когда
не мог откашляться, что-то ворчал. Иногда, когда он тяжело вздыхал, он говорил: «Ах, Боже мой» Иногда, когда мокрота душила его, он с досадой выговаривал: «А! чорт!» Левин долго
не спал, слушая его. Мысли Левина
были самые разнообразные, но конец всех мыслей
был один: смерть.