Отчего по ночам, не надеясь на Захара и Анисью, она просиживала у его постели, не спуская с него глаз, до ранней обедни, а потом, накинув салоп и написав крупными буквами на бумажке: «Илья», бежала в церковь, подавала бумажку в алтарь, помянуть за здравие, потом отходила в угол, бросалась на колени и долго лежала, припав головой к полу, потом поспешно
шла на рынок и с боязнью возвращалась домой, взглядывала в дверь и шепотом спрашивала у Анисьи:
Когда судно приставало к городу и он
шел на рынок, по — волжскому на базар, по дальним переулкам раздавались крики парней; «Никитушка Ломов идет, Никитушка Ломов идет!» и все бежали да улицу, ведущую с пристани к базару, и толпа народа валила вслед за своим богатырем.
— И даже хреноводство, горчицеводство… пусть так. Допускаю даже, что все пойдет у него отлично. Но представь себе теперь следующее: сосед Быстрицына, Петенька Толстолобов, тоже пожелает быть реформатором а-ля Пьер ле Гран. Видит он, что штука эта
идет на рынке бойко, и думает: сем-ка, я удеру штуку! прекращу празднование воскресных дней, а вместо того заведу клоповодство!
Савоська сильно захмелел. Свою сожительницу он
послал на рынок за какими-то покупками, а сам все пил стакан за стаканом невообразимую бурду, которую ярославец подавал за настоящую вишневую наливку.
Неточные совпадения
Хлестаков. Право, как будто и не ел; только что разохотился. Если бы мелочь,
послать бы
на рынок и купить хоть сайку.
И сукно такое важное, аглицкое! рублев полтораста ему один фрак станет, а
на рынке спустит рублей за двадцать; а о брюках и говорить нечего — нипочем
идут.
По зимам охотники съезжались в Москву
на собачью выставку отовсюду и уже обязательно бывали
на Трубе. Это место встреч провинциалов с москвичами. С
рынка они
шли в «Эрмитаж» обедать и заканчивать день или, вернее сказать, ночь у «Яра» с цыганскими хорами, «по примеру своих отцов».
Всем Хитровым
рынком заправляли двое городовых — Рудников и Лохматкин. Только их пудовых кулаков действительно боялась «шпана», а «деловые ребята» были с обоими представителями власти в дружбе и, вернувшись с каторги или бежав из тюрьмы, первым делом
шли к ним
на поклон. Тот и другой знали в лицо всех преступников, приглядевшись к ним за четверть века своей несменяемой службы. Да и никак не скроешься от них: все равно свои донесут, что в такую-то квартиру вернулся такой-то.
Но во время турецкой войны дети и внуки кимряков были «вовлечены в невыгодную сделку», как они объясняли
на суде, поставщиками
на армию, которые дали огромные заказы
на изготовление сапог с бумажными подметками. И лазили по снегам балканским и кавказским солдаты в разорванных сапогах, и гибли от простуды… И опять с тех пор
пошли бумажные подметки…
на Сухаревке,
на Смоленском
рынке и по мелким магазинам с девизом «
на грош пятаков» и «не обманешь — не продашь».