Неточные совпадения
Манилов был совершенно растроган. Оба приятеля долго жали друг другу
руку и долго смотрели молча один другому
в глаза,
в которых видны были навернувшиеся слезы. Манилов никак не хотел выпустить
руки нашего героя и продолжал жать ее так горячо, что тот уже не
знал, как ее выручить. Наконец, выдернувши ее потихоньку, он сказал, что не худо бы купчую совершить поскорее и хорошо бы, если бы он сам понаведался
в город. Потом взял шляпу и стал откланиваться.
— Здесь Ноздрев, схвативши за
руку Чичикова, стал тащить его
в другую комнату, и как тот ни упирался ногами
в пол и ни уверял, что он
знает уже, какая шарманка, но должен был услышать еще раз, каким образом поехал
в поход Мальбруг.
— Позвольте
узнать, кто здесь господин Ноздрев? — сказал незнакомец, посмотревши
в некотором недоумении на Ноздрева, который стоял с чубуком
в руке, и на Чичикова, который едва начинал оправляться от своего невыгодного положения.
— Да ведь соболезнование
в карман не положишь, — сказал Плюшкин. — Вот возле меня живет капитан; черт
знает его, откуда взялся, говорит — родственник: «Дядюшка, дядюшка!» — и
в руку целует, а как начнет соболезновать, вой такой подымет, что уши береги. С лица весь красный: пеннику, чай, насмерть придерживается. Верно, спустил денежки, служа
в офицерах, или театральная актриса выманила, так вот он теперь и соболезнует!
В анониме было так много заманчивого и подстрекающего любопытство, что он перечел и
в другой и
в третий раз письмо и наконец сказал: «Любопытно бы, однако ж,
знать, кто бы такая была писавшая!» Словом, дело, как видно, сделалось сурьезно; более часу он все думал об этом, наконец, расставив
руки и наклоня голову, сказал: «А письмо очень, очень кудряво написано!» Потом, само собой разумеется, письмо было свернуто и уложено
в шкатулку,
в соседстве с какою-то афишею и пригласительным свадебным билетом, семь лет сохранявшимся
в том же положении и на том же месте.
Попробовали было заикнуться о Наполеоне, но и сами были не рады, что попробовали, потому что Ноздрев понес такую околесину, которая не только не имела никакого подобия правды, но даже просто ни на что не имела подобия, так что чиновники, вздохнувши, все отошли прочь; один только полицеймейстер долго еще слушал, думая, не будет ли, по крайней мере, чего-нибудь далее, но наконец и
рукой махнул, сказавши: «Черт
знает что такое!» И все согласились
в том, что как с быком ни биться, а все молока от него не добиться.
Бывшие ученики его, умники и остряки,
в которых ему мерещилась беспрестанно непокорность и заносчивое поведение,
узнавши об жалком его положении, собрали тут же для него деньги, продав даже многое нужное; один только Павлуша Чичиков отговорился неимением и дал какой-то пятак серебра, который тут же товарищи ему бросили, сказавши: «Эх ты, жила!» Закрыл лицо
руками бедный учитель, когда услышал о таком поступке бывших учеников своих; слезы градом полились из погасавших очей, как у бессильного дитяти.
Но так как все же он был человек военный, стало быть, не
знал всех тонкостей гражданских проделок, то чрез несколько времени, посредством правдивой наружности и уменья подделаться ко всему, втерлись к нему
в милость другие чиновники, и генерал скоро очутился
в руках еще больших мошенников, которых он вовсе не почитал такими; даже был доволен, что выбрал наконец людей как следует, и хвастался не
в шутку тонким уменьем различать способности.
В три-четыре недели он уже так набил
руку в таможенном деле, что
знал решительно все: даже не весил, не мерил, а по фактуре
узнавал, сколько
в какой штуке аршин сукна или иной материи; взявши
в руку сверток, он мог сказать вдруг, сколько
в нем фунтов.
Когда, взявшись обеими
руками за белые
руки, медленно двигался он с ними
в хороводе или же выходил на них стеной,
в ряду других парней и погасал горячо рдеющий вечер, и тихо померкала вокруг окольность, и далече за рекой отдавался верный отголосок неизменно грустного напева, — не
знал он и сам тогда, что с ним делалось.
Да ты смотри себе под ноги, а не гляди
в потомство; хлопочи о том, чтобы мужика сделать достаточным да богатым, да чтобы было у него время учиться по охоте своей, а не то что с палкой
в руке говорить: «Учись!» Черт
знает, с которого конца начинают!..
—
Знаете ли, Петр Петрович? отдайте мне на
руки это — детей, дела; оставьте и семью вашу, и детей: я их приберегу. Ведь обстоятельства ваши таковы, что вы
в моих
руках; ведь дело идет к тому, чтобы умирать с голоду. Тут уже на все нужно решаться.
Знаете ли вы Ивана Потапыча?
Неточные совпадения
Я карт и
в руки никогда не брал; даже не
знаю, как играть
в эти карты.
Почтмейстер. Сам не
знаю, неестественная сила побудила. Призвал было уже курьера, с тем чтобы отправить его с эштафетой, — но любопытство такое одолело, какого еще никогда не чувствовал. Не могу, не могу! слышу, что не могу! тянет, так вот и тянет!
В одном ухе так вот и слышу: «Эй, не распечатывай! пропадешь, как курица»; а
в другом словно бес какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!» И как придавил сургуч — по жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-богу мороз. И
руки дрожат, и все помутилось.
Так как я
знаю, что за тобою, как за всяким, водятся грешки, потому что ты человек умный и не любишь пропускать того, что плывет
в руки…» (остановясь), ну, здесь свои… «то советую тебе взять предосторожность, ибо он может приехать во всякий час, если только уже не приехал и не живет где-нибудь инкогнито…
Опять я испугалася, // Макара Федосеича // Я не
узнала: выбрился, // Надел ливрею шитую, // Взял
в руки булаву, // Как не бывало лысины. // Смеется: — Что ты вздрогнула? — // «Устала я, родной!»
Стародум. Любезная Софья! Я
узнал в Москве, что ты живешь здесь против воли. Мне на свете шестьдесят лет. Случалось быть часто раздраженным, ино-гда быть собой довольным. Ничто так не терзало мое сердце, как невинность
в сетях коварства. Никогда не бывал я так собой доволен, как если случалось из
рук вырвать добычь от порока.