Неточные совпадения
В столовой уже стояли два мальчика, сыновья Манилова, которые
были в тех летах, когда сажают уже детей
за стол, но еще на высоких стульях. При них стоял учитель, поклонившийся вежливо и с улыбкою. Хозяйка села
за свою суповую чашку; гость
был посажен между хозяином и хозяйкою, слуга завязал детям на шею салфетки.
Уже встали из-за
стола. Манилов
был доволен чрезвычайно и, поддерживая рукою спину своего гостя, готовился таким образом препроводить его в гостиную, как вдруг гость объявил с весьма значительным видом, что он намерен с ним поговорить об одном очень нужном деле.
— Позвольте мне вам заметить, что это предубеждение. Я полагаю даже, что курить трубку гораздо здоровее, нежели нюхать табак. В нашем полку
был поручик, прекраснейший и образованнейший человек, который не выпускал изо рта трубки не только
за столом, но даже, с позволения сказать, во всех прочих местах. И вот ему теперь уже сорок с лишком лет, но, благодаря Бога, до сих пор так здоров, как нельзя лучше.
Чуткий нос его слышал
за несколько десятков верст, где
была ярмарка со всякими съездами и балами; он уж в одно мгновенье ока
был там, спорил и заводил сумятицу
за зеленым
столом, ибо имел, подобно всем таковым, страстишку к картишкам.
Обед давно уже кончился, и вина
были перепробованы, но гости всё еще сидели
за столом.
За ужином тоже он никак не
был в состоянии развернуться, несмотря на то что общество
за столом было приятное и что Ноздрева давно уже вывели; ибо сами даже дамы наконец заметили, что поведение его чересчур становилось скандалезно.
Поцелуй совершился звонко, потому что собачонки залаяли снова,
за что
были хлопнуты платком, и обе дамы отправились в гостиную, разумеется голубую, с диваном, овальным
столом и даже ширмочками, обвитыми плющом; вслед
за ними побежали, ворча, мохнатая Адель и высокий Попури на тоненьких ножках.
— Вот говорит пословица: «Для друга семь верст не околица!» — говорил он, снимая картуз. — Прохожу мимо, вижу свет в окне, дай, думаю себе, зайду, верно, не спит. А! вот хорошо, что у тебя на
столе чай,
выпью с удовольствием чашечку: сегодня
за обедом объелся всякой дряни, чувствую, что уж начинается в желудке возня. Прикажи-ка мне набить трубку! Где твоя трубка?
Сначала он принялся угождать во всяких незаметных мелочах: рассмотрел внимательно чинку перьев, какими писал он, и, приготовивши несколько по образцу их, клал ему всякий раз их под руку; сдувал и сметал со
стола его песок и табак; завел новую тряпку для его чернильницы; отыскал где-то его шапку, прескверную шапку, какая когда-либо существовала в мире, и всякий раз клал ее возле него
за минуту до окончания присутствия; чистил ему спину, если тот запачкал ее мелом у стены, — но все это осталось решительно без всякого замечания, так, как будто ничего этого не
было и делано.
Он то и дело подливал да подливал; чего ж не допивали гости, давал допить Алексаше и Николаше, которые так и хлопали рюмка
за рюмкой, а встали из-за
стола — как бы ни в чем не бывали, точно
выпили по стакану воды.
Неточные совпадения
Мишка. Да для вас, дядюшка, еще ничего не готово. Простова блюда вы не
будете кушать, а вот как барин ваш сядет
за стол, так и вам того же кушанья отпустят.
Гостья. Да, она такова всегда
была; я ее знаю: посади ее
за стол, она и ноги свои…
На шестой день
были назначены губернские выборы. Залы большие и малые
были полны дворян в разных мундирах. Многие приехали только к этому дню. Давно не видавшиеся знакомые, кто из Крыма, кто из Петербурга, кто из-за границы, встречались в залах. У губернского
стола, под портретом Государя, шли прения.
В Левинском, давно пустынном доме теперь
было так много народа, что почти все комнаты
были заняты, и почти каждый день старой княгине приходилось, садясь зa
стол, пересчитывать всех и отсаживать тринадцатого внука или внучку
за особенный столик. И для Кити, старательно занимавшейся хозяйством,
было не мало хлопот о приобретении кур, индюшек, уток, которых при летних аппетитах гостей и детей выходило очень много.
Во глубине души она находила, что
было что-то именно в ту минуту, как он перешел
за ней на другой конец
стола, но не смела признаться в этом даже самой себе, тем более не решалась сказать это ему и усилить этим его страдание.