Неточные совпадения
С нами были и аглицкие офицеры; ну, народ, так же как и наши, —
моряки; и сначала, точно, было очень странно: не
понимаешь друг друга, — но потом, как хорошо обознакомились, начали свободно
понимать: покажешь, бывало, эдак на бутылку или стакан — ну, тотчас и знает, что это значит выпить; приставишь эдак кулак ко рту и скажешь только губами: паф-паф — знает: трубку выкурить.
Как только что якорь грохнул в воду, все радостно поздравили друг друга с приходом на рейд после шестидесятидневного плавания. Совершенно позабыв об акулах и кайманах, некоторые из молодежи тотчас же стали купаться, и только на другое утро, когда из Батавии приехали разные поставщики, объяснившие, что рейд кишит акулами и кайманами, молодые
моряки поняли, какой они подвергались опасности, и уж более не повторяли своих попыток.
Неточные совпадения
Обыкновенно к лодке мы всегда подходили весело, как будто к дому, но теперь Нахтоху была нам так же чужда, так же пустынна, как и всякая другая речка. Было жалко и Хей-ба-тоу, этого славного
моряка, быть может теперь уже погибшего. Мы шли молча; у всех была одна и та же мысль: что делать? Стрелки
понимали серьезность положения, из которого теперь я должен был их вывести. Наконец появился просвет; лес сразу кончился, показалось море.
Трудно людям, не видавшим ничего подобного, — людям, выросшим в канцеляриях, казармах и передней,
понять подобные явления — «флибустьер», сын
моряка из Ниццы, матрос, повстанец… и этот царский прием! Что он сделал для английского народа?.. И добрые люди ищут, ищут в голове объяснения, ищут тайную пружину. «В Англии удивительно, с каким плутовством умеет начальство устроивать демонстрации… Нас не проведешь — Wir, wissen, was wir wissen [Мы знаем, что знаем (нем.).] — мы сами Гнейста читали!»
Я кричал ему, как ставить лодку, и он, сразу
понимая меня, делал всё так быстро, как будто родился
моряком.
Может быть, они хотели дать
понять этим чужим
морякам, что заход иностранного судна в бухту вовсе был для них не в редкость, что это случается ежедневно, и, стало быть, нечего тут особенно удивляться и радоваться.
Послышались за забором тяжелые шаги, словно кто шел, небрежно шаркая, в стоптанных туфлях, и хриплый женский голос спросил что-то по-немецки, чего Кузьма Васильевич не
понял: он, как истый
моряк, не знал ни одного языка, кроме русского.