Неточные совпадения
Парасю, голубко!как пристала к нему белая свитка! еще бы
пояс поярче!.. пускай
уже, правда, я ему вытку, как перейдем жить в новую хату.
— А что ж это, моя дочь! — сказал отец, снимая с головы шапку и поправив
пояс, на котором висела сабля с чудными каменьями, — солнце
уже высоко, а у тебя обед не готов.
Пан Данило стал вглядываться и не заметил
уже на нем красного жупана; вместо того показались на нем широкие шаровары, какие носят турки; за
поясом пистолеты; на голове какая-то чудная шапка, исписанная вся не русскою и не польскою грамотою.
— Насчет гречихи я не могу вам сказать: это часть Григория Григорьевича. Я
уже давно не занимаюсь этим; да и не могу:
уже стара! В старину у нас, бывало, я помню, гречиха была по
пояс, теперь бог знает что. Хотя, впрочем, и говорят, что теперь все лучше. — Тут старушка вздохнула; и какому-нибудь наблюдателю послышался бы в этом вздохе вздох старинного осьмнадцатого столетия.
Неточные совпадения
Невидная еще без солнечного света роса в душистой высокой конопле, из которой выбраны были
уже замашки, мочила ноги и блузу Левина выше
пояса.
Усталый, голодный, счастливый, Левин в десятом часу утра, исходив верст тридцать, с девятнадцатью штуками красной дичи и одною уткой, которую он привязал за
пояс, так как она
уже не влезала в ягдташ, вернулся на квартиру. Товарищи его
уж давно проснулись и успели проголодаться и позавтракать.
Солнце
уже спускалось к деревьям, когда они, побрякивая брусницами, вошли в лесной овражек Машкина Верха. Трава была по
пояс в середине лощины, и нежная и мягкая, лопушистая, кое-где по лесу пестреющая Иваном-да-Марьей.
— Ах, ужаснее всего мне эти соболезнованья! — вскрикнула Кити, вдруг рассердившись. Она повернулась на стуле, покраснела и быстро зашевелила пальцами, сжимая то тою, то другою рукой пряжку
пояса, которую она держала. Долли знала эту манеру сестры перехватывать руками, когда она приходила в горячность; она знала, как Кити способна была в минуту горячности забыться и наговорить много лишнего и неприятного, и Долли хотела успокоить ее; но было
уже поздно.
— У нас теперь идет железная дорога, — сказал он, отвечая на его вопрос. — Это видите ли как: двое садятся на лавку. Это пассажиры. А один становится стоя на лавку же. И все запрягаются. Можно и руками, можно и
поясами, и пускаются чрез все залы. Двери
уже вперед отворяются. Ну, и тут кондуктором очень трудно быть!