Цитаты со словом «может»
У нас, мои любезные читатели, не во гнев будь сказано (вы,
может быть, и рассердитесь, что пасичник говорит вам запросто, как будто какому-нибудь свату своему или куму), — у нас, на хуторах, водится издавна: как только окончатся работы в поле, мужик залезет отдыхать на всю зиму на печь и наш брат припрячет своих пчел в темный погреб, когда ни журавлей на небе, ни груш на дереве не увидите более, — тогда, только вечер, уже наверно где-нибудь в конце улицы брезжит огонек, смех и песни слышатся издалеча, бренчит балалайка, а подчас и скрипка, говор, шум…
Но нигде,
может быть, не было рассказываемо столько диковин, как на вечерах у пасичника Рудого Панька.
Да,
может, иному, и повыше пасичника, сделали бы честь посещением.
Меж ними, статься
может, найдете побасенки самого пасичника, какие рассказывал он своим внукам.
Зато уже как пожалуете в гости, то дынь подадим таких, каких вы отроду,
может быть, не ели; а меду, и забожусь, лучшего не сыщете на хуторах.
Красавица не
могла не заметить его загоревшего, но исполненного приятности лица и огненных очей, казалось, стремившихся видеть ее насквозь, и потупила глаза при мысли, что, может быть, ему принадлежало произнесенное слово.
Жилки ее вздрогнули, и сердце забилось так, как еще никогда, ни при какой радости, ни при каком горе: и чудно и любо ей показалось, и сама не
могла растолковать, что делалось с нею.
«
Может быть, это и правда, что ты ничего не скажешь худого, — подумала про себя красавица, — только мне чудно… верно, это лукавый! Сама, кажется, знаешь, что не годится так… а силы недостает взять от него руку».
— Что ж, Параска, — сказал Черевик, оборотившись и смеясь к своей дочери, —
может, и в самом деле, чтобы уже, как говорят, вместе и того… чтобы и паслись на одной траве! Что? по рукам? А ну-ка, новобранный зять, давай магарычу!
— Как же, кум? — прервал Черевик, — как же
могло это статься, чтобы черта выгнали из пекла?
Может быть, на него нашла блажь сделать какое-нибудь доброе дело, ну и указали двери.
— Эх вы, бабы! бабы! — произнесла она громко. — Вам ли козаковать и быть мужьями! Вам бы веретено в руки, да посадить за гребень! Один кто-нибудь,
может, прости господи… Под кем-нибудь скамейка заскрипела, а все и метнулись как полоумные.
—
Может, и в самом деле, кум, ты подцепил что-нибудь? — спросил Черевик, лежа связанный, вместе с кумом, под соломенною яткой.
Мачеха делает все, что ей ни вздумается; разве и я не
могу делать того, что мне вздумается?
Да чего, — вот не люби бог меня и пречистая дева! вы,
может, даже не поверите: раз как-то заикнулся про ведьм — что ж? нашелся сорвиголова, ведьмам не верит!
Там, глядь — снова будто с неба упал, рыскает по улицам села, которого теперь и следу нет и которое было,
может, не дальше ста шагов от Диканьки.
Правда, что красные девушки немного призадумывались, принимая подарки: бог знает,
может, в самом деле перешли они через нечистые руки.
В том селе был у одного козака, прозвищем Коржа, работник, которого люди звали Петром Безродным;
может, оттого, что никто не помнил ни отца его, ни матери.
Два дни и две ночи спал Петро без просыпу. Очнувшись на третий день, долго осматривал он углы своей хаты; но напрасно старался что-нибудь припомнить: память его была как карман старого скряги, из которого полушки не выманишь. Потянувшись немного, услышал он, что в ногах брякнуло. Смотрит: два мешка с золотом. Тут только, будто сквозь сон, вспомнил он, что искал какого-то клада, что было ему одному страшно в лесу… Но за какую цену, как достался он, этого никаким образом не
мог понять.
Но Петро не
мог даже вспомнить лица его: так обморочила проклятая бесовщина!
Ведь в самом деле, не прошло месяца, Петруся никто узнать не
мог.
Одичал, оброс волосами, стал страшен; и все думает об одном, все силится припомнить что-то; и сердится и злится, что не
может вспомнить.
Куда ушла она, никто не
мог сказать.
Ты боишься, верно, чтобы нас кто не увидел, или не хочешь,
может быть, показать белое личико на холод!
Тут он отворотился, насунул набекрень свою шапку и гордо отошел от окошка, тихо перебирая струны бандуры. Деревянная ручка у двери в это время завертелась: дверь распахнулась со скрыпом, и девушка на поре семнадцатой весны, обвитая сумерками, робко оглядываясь и не выпуская деревянной ручки, переступила через порог. В полуясном мраке горели приветно, будто звездочки, ясные очи; блистало красное коралловое монисто, и от орлиных очей парубка не
могла укрыться даже краска, стыдливо вспыхнувшая на щеках ее.
— Два месяца только в стороне родной, и уже соскучилась!
Может, и я надоел тебе?
— Потанцевать?.. эх вы, замысловатые девушки! — протяжно произнес Каленик, смеясь и грозя пальцем и оступаясь, потому что ноги его не
могли держаться на одном месте. — А дадите перецеловать себя? Всех перецелую, всех!.. — И косвенными шагами пустился бежать за ними.
Голова терпеть не
может щегольства: носит всегда свитку черного домашнего сукна, перепоясывается шерстяным цветным поясом, и никто никогда не видал его в другом костюме, выключая разве только времени проезда царицы в Крым, когда на нем был синий козацкий жупан.
Но это время вряд ли кто
мог запомнить из целого села; а жупан держит он в сундуке под замком.
Впрочем,
может быть, к этому подало повод и то, что свояченице всегда не нравилось, если голова заходил в поле, усеянное жницами, или к козаку, у которого была молодая дочка.
Голова крив; но зато одинокий глаз его злодей и далеко
может увидеть хорошенькую поселянку.
Но мы почти все уже рассказали, что нужно, о голове; а пьяный Каленик не добрался еще и до половины дороги и долго еще угощал голову всеми отборными словами, какие
могли только вспасть на лениво и несвязно поворачивавшийся язык его.
При сем слове Левко не
мог уже более удержать своего гнева. Подошедши на три шага к нему, замахнулся он со всей силы, чтобы дать треуха, от которого незнакомец, несмотря на свою видимую крепость, не устоял бы, может быть, на месте; но в это время свет пал на лицо его, и Левко остолбенел, увидевши, что перед ним стоял отец его. Невольное покачивание головою и легкий сквозь зубы свист одни только выразили его изумление. В стороне послышался шорох; Ганна поспешно влетела в хату, захлопнув за собою дверь.
— Когда бог поможет, то сею осенью,
может, и закурим. На Покров, бьюсь об заклад, что пан голова будет писать ногами немецкие крендели по дороге.
— Вот я и домой пришел! — говорил он, садясь на лавку у дверей и не обращая никакого внимания на присутствующих. — Вишь, как растянул вражий сын, сатана, дорогу! Идешь, идешь, и конца нет! Ноги как будто переломал кто-нибудь. Достань-ка там, баба, тулуп, подостлать мне. На печь к тебе не приду, ей-богу, не приду: ноги болят! Достань его, там он лежит, близ покута; гляди только, не опрокинь горшка с тертым табаком. Или нет, не тронь, не тронь! Ты,
может быть, пьяна сегодня… Пусть, уже я сам достану.
Вечером, немного,
может, раньше теперешнего, уселись вечерять: покойная теща, покойный тесть, да наймыт, да наймычка, да детей штук с пятеро.
— Что вы, братцы! — говорил винокур. — Слава богу, волосы у вас чуть не в снегу, а до сих пор ума не нажили: от простого огня ведьма не загорится! Только огонь из люльки
может зажечь оборотня. Постойте, я сейчас все улажу!
— Постойте, братцы! Зачем напрасно греха набираться;
может быть, это и не сатана, — сказал писарь. — Если оно, то есть то самое, которое сидит там, согласится положить на себя крестное знамение, то это верный знак, что не черт.
— Посмотри, посмотри! — быстро говорила она, — она здесь! она на берегу играет в хороводе между моими девушками и греется на месяце. Но она лукава и хитра. Она приняла на себя вид утопленницы; но я знаю, но я слышу, что она здесь. Мне тяжело, мне душно от ней. Я не
могу чрез нее плавать легко и вольно, как рыба. Я тону и падаю на дно, как ключ. Отыщи ее, парубок!
— Еще, сколько
могу припомнить, — подхватил писарь, — ни один голова не угощал комиссара обедом.
Козаки наши ехали бы,
может, и далее, если бы не обволокло всего неба ночью, словно черным рядном, и в поле не стало так же темно, как под овчинным тулупом.
Дед вытаращил глаза сколько
мог; но проклятая дремота все туманила перед ним; руки его окостенели; голова скатилась, и крепкий сон схватил его так, что он повалился словно убитый.
Но бранью мало пособишь: а затылка сколько ни чесал дед, никак не
мог ничего придумать.
Станет тебя терновник царапать, густой орешник заслонять дорогу — ты все иди; и как придешь к небольшой речке, тогда только
можешь остановиться.
Мало-помалу выбрался он на просторное место, и, сколько
мог заметить, деревья редели и становились, чем далее, такие широкие, каких дед не видывал и по ту сторону Польши.
И на эту речь хоть бы слово; только одна рожа сунула горячую головню прямехонько деду в лоб так, что если бы он немного не посторонился, то, статься
может, распрощался бы навеки с одним глазом.
Наконец схватили его и посадили за стол длиною,
может, с дорогу от Конотопа до Батурина.
— Слушай же! — залаяла ведьма в другой раз, — если хоть раз выиграешь — твоя шапка; когда же все три раза останешься дурнем, то не прогневайся — не только шапки,
может, и света более не увидишь!
—
Может быть, по-вашему, это и козыри, только, по-нашему, нет!
Цитаты из русской классики со словом «может»
Ассоциации к слову «может»
Предложения со словом «мочь»
- Возникла ситуация, когда сходные по своей сути услуги могли быть документально описаны различными терминами.
- Это разумнее всего считать ложью, ибо в семье вполне может быть человек, говорящий правду.
- – А что я ещё могу сказать, если ты забыл на кухонном столе карту? – огрызнулась мама.
- (все предложения)
Сочетаемость слова «мочь»
Афоризмы русских писателей со словом «мочь»
- Женщина, даже самая бескорыстная, ценит в мужчине щедрость и широту натуры. Женщина поэтична, а что может быть прозаичнее скупости?
- Никогда мы не знаем, что именно может повернуть нашу жизнь, скривить ее линию. Нам это не дано.
- Свободны могут быть или все, или никто, включая и тех, кто управляет, кто устанавливает данный порядок.
- (все афоризмы русских писателей)
Дополнительно