Неточные совпадения
На площадь приходили прямо с вокзалов артели приезжих рабочих и становились под огромным навесом, для них нарочно выстроенным. Сюда по утрам являлись подрядчики и уводили нанятые артели
на работу. После полудня навес поступал в распоряжение хитрованцев и барышников: последние скупали все, что попало. Бедняки, продававшие с себя платье и обувь, тут же снимали их, переодевались вместо сапог в лапти или опорки, а из костюмов — в «сменку до седьмого колена», сквозь которую тело видно…
Был в шестидесятых годах в Москве полицмейстер Лужин, страстный охотник, державший под Москвой свою псарню. Его доезжачему всучили
на Старой
площади сапоги с бумажными подошвами, и тот пожаловался
на это своему барину, рассказав, как и откуда получается купцами товар. Лужин послал его узнать подробности этой торговли. Вскоре охотник
пришел и доложил, что сегодня рано
на Старую
площадь к самому крупному оптовику-торговцу привезли несколько возов обуви из Кимр.
У Никитских ворот, в доме Боргеста, был трактир, где одна из зал была увешана закрытыми бумагой клетками с соловьями, и по вечерам и рано утром сюда сходились со всей Москвы любители слушать соловьиное пение. Во многих трактирах были клетки с певчими птицами, как, например, у А. Павловского
на Трубе и в Охотничьем трактире
на Неглинной. В этом трактире собирались по воскресеньям,
приходя с Трубной
площади, где продавали собак и птиц, известные московские охотники.
Неточные совпадения
«Скажи, служивый, рано ли // Начальник просыпается?» // — Не знаю. Ты иди! // Нам говорить не велено! — // (Дала ему двугривенный). //
На то у губернатора // Особый есть швейцар. — // «А где он? как назвать его?» // — Макаром Федосеичем… //
На лестницу поди! — // Пошла, да двери заперты. // Присела я, задумалась, // Уж начало светать. //
Пришел фонарщик с лестницей, // Два тусклые фонарика //
На площади задул.
На площадь на торговую //
Пришел Ермило (в городе // Тот день базарный был), // Стал
на воз, видим: крестится,
Дело в том, что она продолжала сидеть в клетке
на площади, и глуповцам в сладость было, в часы досуга,
приходить дразнить ее, так как она остервенялась при этом неслыханно, в особенности же когда к ее телу прикасались концами раскаленных железных прутьев.
Глядишь — и
площадь запестрела. // Всё оживилось; здесь и там // Бегут за делом и без дела, // Однако больше по делам. // Дитя расчета и отваги, // Идет купец взглянуть
на флаги, // Проведать, шлют ли небеса // Ему знакомы паруса. // Какие новые товары // Вступили нынче в карантин? //
Пришли ли бочки жданных вин? // И что чума? и где пожары? // И нет ли голода, войны // Или подобной новизны?
Мы
пришли на торговую
площадь; тут кругом теснее толпились дома, было больше товаров вывешено
на окнах, а
на площади сидело много женщин, торгующих виноградом, арбузами и гранатами. Есть множество книжных лавок, где
на окнах, как в Англии, разложены сотни томов, брошюр, газет; я видел типографии, конторы издающихся здесь двух газет, альманахи, магазин редкостей, то есть редкостей для европейцев: львиных и тигровых шкур, слоновых клыков, буйволовых рогов, змей, ящериц.