Неточные совпадения
Бешено грохочут по Тверской один за
другим дьявольские поезда мимо генерал-губернаторского дома, мимо Тверской части, на которой развевается красный флаг — сбор всех частей. Сзади пожарных, стоя в пролетке и одной рукой держась за плечо кучера, лихо несется по Тверской полковник Арапов на своей
паре и не может догнать пожарных…
Одевалось студенчество кто во что, и нередко на четырех квартирантов было две
пары сапог и две
пары платья, что устанавливало очередь: сегодня двое идут на лекции, а двое
других дома сидят; завтра они пойдут в университет.
С обеих сторон дома на обеих сторонах улицы и глубоко по Гнездниковскому переулку стояли собственные запряжки:
пары, одиночки, кареты, коляски, одна
другой лучше. Каретники старались превзойти один
другого. Здоровенный, с лицом в полнолуние, швейцар в ливрее со светлыми пуговицами, но без гербов, в сопровождении своих помощников выносил корзины и пакеты за дамами в шиншиллях и соболях с кавалерами в бобрах или в шикарных военных «николаевских» шинелях с капюшонами.
Вода, жар и
пар одинаковые, только обстановка иная. Бани как бани! Мочалка — тринадцать, мыло по одной копейке. Многие из них и теперь стоят, как были, и в тех же домах, как и в конце прошлого века, только публика в них
другая, да старых хозяев, содержателей бань, нет, и память о них скоро совсем пропадет, потому что рассказывать о них некому.
— Из одной ноздри
пар, из
другой огонь и дым валит.
Такова была Садовая в первой половине прошлого века. Я помню ее в восьмидесятых годах, когда на ней поползла конка после трясучих линеек с крышей от дождя, запряженных
парой «одров». В линейке сидело десятка полтора пассажиров, спиной
друг к
другу. При подъеме на гору кучер останавливал лошадей и кричал...
Помню я радость москвичей, когда проложили сначала от Тверской до парка рельсы и пустили по ним конку в 1880 году, а потом, года через два, — и по Садовой. Тут уж в гору Самотечную и Сухаревскую уж не кричали: «Вылазь!», а останавливали конку и впрягали к
паре лошадей еще двух лошадей впереди их, одна за
другой, с мальчуганами-форейторами.
При появлении этого кресла ситец, поглотивший Маню, заворошился еще сильнее; из него поднялись две красноватые руки, взмахнули на воздухе и опять утонули в складках, а насупротив их показалась
пара других, более свежих рук, и эти тоже взмахнули и также исчезли в ситцевой пене.
Оба подпарились древностию лет [То есть стали похожи, под
пару друг другу], распущенными по плечам волосами, светлыми, наподобие льна, и одеждою, столь нечистою, что можно было высечь из нее огонь, как из трута.
Неточные совпадения
Городничий. Полно вам, право, трещотки какие! Здесь нужная вещь: дело идет о жизни человека… (К Осипу.)Ну что,
друг, право, мне ты очень нравишься. В дороге не мешает, знаешь, чайку выпить лишний стаканчик, — оно теперь холодновато. Так вот тебе
пара целковиков на чай.
Иной даже, стоя в
паре, переговаривает с
другим об важном деле, а ногами в то же время, как козленок, вензеля направо и налево…
Чуть замечал у кого один кусок, подкладывал ему тут же
другой, приговаривая: «Без
пары ни человек, ни птица не могут жить на свете».
Огонь потух; едва золою // Подернут уголь золотой; // Едва заметною струею // Виется
пар, и теплотой // Камин чуть дышит. Дым из трубок // В трубу уходит. Светлый кубок // Еще шипит среди стола. // Вечерняя находит мгла… // (Люблю я дружеские враки // И дружеский бокал вина // Порою той, что названа // Пора меж волка и собаки, // А почему, не вижу я.) // Теперь беседуют
друзья:
Парaтов. Чтобы напоить хозяина, надо самому пить с ним вместе; а есть ли возможность глотать эту микстуру, которую он вином величает. А Робинзон — натура выдержанная на заграничных винах ярославского производства, ему нипочем. Он пьет да похваливает, пробует то одно, то
другое, сравнивает, смакует с видом знатока, но без хозяина пить не соглашается; тот и попался. Человек непривычный, много ль ему надо, скорехонько и дошел до восторга.