Неточные совпадения
Полиция не смела пикнуть перед генералом, и вскоре
дом битком набился сбежавшимися отовсюду ворами и бродягами, которые в Москве орудовали вовсю и носили плоды
ночных трудов своих скупщикам краденого, тоже ютившимся в этом
доме. По ночам пройти по Лубянской площади было рискованно.
И вот, когда полиция после полуночи окружила однажды
дом для облавы и заняла входы, в это время возвращавшиеся с
ночной добычи «иваны» заметили неладное, собрались в отряды и ждали в засаде. Когда полиция начала врываться в
дом, они, вооруженные, бросились сзади на полицию, и началась свалка. Полиция, ворвавшаяся в
дом, встретила сопротивление портяночников изнутри и налет «Иванов» снаружи. Она позорно бежала, избитая и израненная, и надолго забыла о новой облаве.
В такую только ночь и можно идти спокойно по этому бульвару, не рискуя быть ограбленным, а то и убитым
ночными завсегдатаями, выходящими из своих трущоб в грачевских переулках и Арбузовской крепости, этого громадного бывшего барского
дома, расположенного на бульваре.
Неточные совпадения
И точно, он начал нечто подозревать. Его поразила тишина во время дня и шорох во время ночи. Он видел, как с наступлением сумерек какие-то тени бродили по городу и исчезали неведомо куда и как с рассветом дня те же самые тени вновь появлялись в городе и разбегались по
домам. Несколько дней сряду повторялось это явление, и всякий раз он порывался выбежать из
дома, чтобы лично расследовать причину
ночной суматохи, но суеверный страх удерживал его. Как истинный прохвост, он боялся чертей и ведьм.
Ночь еще только что обняла небо, но Бульба всегда ложился рано. Он развалился на ковре, накрылся бараньим тулупом, потому что
ночной воздух был довольно свеж и потому что Бульба любил укрыться потеплее, когда был
дома. Он вскоре захрапел, и за ним последовал весь двор; все, что ни лежало в разных его углах, захрапело и запело; прежде всего заснул сторож, потому что более всех напился для приезда паничей.
Это
ночное мытье производилось самою Катериной Ивановной, собственноручно, по крайней мере два раза в неделю, а иногда и чаще, ибо дошли до того, что переменного белья уже совсем почти не было, и было у каждого члена семейства по одному только экземпляру, а Катерина Ивановна не могла выносить нечистоты и лучше соглашалась мучить себя по ночам и не по силам, когда все спят, чтоб успеть к утру просушить мокрое белье на протянутой веревке и подать чистое, чем видеть грязь в
доме.
Было нечто и горькое и злорадно охмеляющее в этих
ночных, одиноких прогулках по узким панелям, под окнами крепеньких
домов, где жили простые люди, люди здравого смысла, о которых так успокоительно и красиво рассказывал историк Козлов.
— Ведь я
ночная птица: днем за мной уж очень ухаживают. Меньше позора на
дом бабушки. Славная старуха — выгнала Тычкова!