Неточные совпадения
Нищий-аристократ берет, например, правую сторону Пречистенки с переулками и
пишет двадцать писем-слезниц,
не пропустив
никого, в двадцать домов, стоящих внимания. Отправив письмо, на другой день идет по адресам. Звонит в парадное крыльцо: фигура аристократическая, костюм, взятый напрокат, приличный. На вопрос швейцара говорит...
— Обещались, Владимир Алексеевич, а вот в газете-то что
написали? Хорошо, что
никто внимания
не обратил, прошло пока… А ведь как ясно — Феньку все знают за полковницу, а барона по имени-отчеству целиком назвали, только фамилию другую поставили, его ведь вся полиция знает, он даже прописанный. Главное вот барон…
Ученические выставки пользовались популярностью, их посещали, о них
писали, их любила Москва. И владельцы галерей, вроде Солдатенкова, и
никому не ведомые москвичи приобретали дешевые картины, иногда будущих знаменитостей, которые впоследствии приобретали огромную ценность.
Почти полвека стояла зрячая Фемида, а может быть, и до сего времени уцелела как памятник старины в том же виде.
Никто не обращал внимания на нее, а когда один газетный репортер
написал об этом заметку в либеральную газету «Русские ведомости», то она напечатана
не была.
В литературе о банном быте Москвы ничего нет. Тогда все это было у всех на глазах, и
никого не интересовало
писать о том, что все знают: ну кто будет читать о банях? Только в словаре Даля осталась пословица, очень характерная для многих бань: «Торговые бани других чисто моют, а сами в грязи тонут!»
«Вот об этих русских женщинах Некрасов забыл написать. И
никто не написал, как значительна их роль в деле воспитания русской души, а может быть, они прививали народолюбие больше, чем книги людей, воспитанных ими, и более здоровое, — задумался он. — «Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет», — это красиво, но полезнее войти в будничную жизнь вот так глубоко, как входят эти, простые, самоотверженно очищающие жизнь от пыли, сора».
Сестра пишет, что в июне обещают перевести нас в Тобольск. Значит, в июле мы увидимся. С горестью пожмите руку доброму Матвею Ивановичу. Письмо Волконского сегодня посылаю в Тобольск. Туда, кажется,
никто не писал. Адресую Бобрищеву-Пушкину. Мне вдруг попалась эта весть, так что почти не верится.
Гейне… О! это была такая шельма, Лукреция… это… это… ну, в ваше архиреальное время
никто не напишет таких стихов! — болтал старик, обращаясь в пространство.
Неточные совпадения
Она
пишет детскую книгу и
никому не говорит про это, но мне читала, и я давал рукопись Воркуеву… знаешь, этот издатель… и сам он писатель, кажется.
Но Алексей Александрович
не чувствовал этого и, напротив того, будучи устранен от прямого участия в правительственной деятельности, яснее чем прежде видел теперь недостатки и ошибки в деятельности других и считал своим долгом указывать на средства к исправлению их. Вскоре после своей разлуки с женой он начал
писать свою первую записку о новом суде из бесчисленного ряда
никому ненужных записок по всем отраслям управления, которые было суждено
написать ему.
Весь день этот Анна провела дома, то есть у Облонских, и
не принимала
никого, так как уж некоторые из ее знакомых, успев узнать о ее прибытии, приезжали в этот же день. Анна всё утро провела с Долли и с детьми. Она только послала записочку к брату, чтоб он непременно обедал дома. «Приезжай, Бог милостив»,
писала она.
О своей картине, той, которая стояла теперь на его мольберте, у него в глубине души было одно суждение — то, что подобной картины
никто никогда
не писал.
Как ни велик был в обществе вес Чичикова, хотя он и миллионщик, и в лице его выражалось величие и даже что-то марсовское и военное, но есть вещи, которых дамы
не простят
никому, будь он кто бы ни было, и тогда прямо
пиши пропало!