Неточные совпадения
Мы поскорее на площадь, а там
из всех
переулков стекаются взводами городовые и окружают
дома: облава на ночлежников.
Совершенно неожиданно весь рынок был окружен милицией, стоявшей во всех
переулках и у ворот каждого
дома. С рынка выпускали всех — на рынок не пускали никого. Обитатели были заранее предупреждены о предстоящем выселении, но никто
из них и не думал оставлять свои «хазы».
В такую только ночь и можно идти спокойно по этому бульвару, не рискуя быть ограбленным, а то и убитым ночными завсегдатаями, выходящими
из своих трущоб в грачевских
переулках и Арбузовской крепости, этого громадного бывшего барского
дома, расположенного на бульваре.
Под бельэтажем нижний этаж был занят торговыми помещениями, а под ним, глубоко в земле, подо всем
домом между Грачевкой и Цветным бульваром сидел громаднейший подвальный этаж, весь сплошь занятый одним трактиром, самым отчаянным разбойничьим местом, где развлекался до бесчувствия преступный мир, стекавшийся
из притонов Грачевки,
переулков Цветного бульвара, и даже
из самой «Шиповской крепости» набегали фартовые после особо удачных сухих и мокрых дел, изменяя даже своему притону «Поляковскому трактиру» на Яузе, а хитровская «Каторга» казалась пансионом благородных девиц по сравнению с «Адом».
На Трубе у бутаря часто встречались два любителя его бергамотного табаку — Оливье и один
из братьев Пеговых, ежедневно ходивший
из своего богатого
дома в Гнездниковском
переулке за своим любимым бергамотным, и покупал он его всегда на копейку, чтобы свеженький был. Там-то они и сговорились с Оливье, и Пегов купил у Попова весь его громадный пустырь почти в полторы десятины. На месте будок и «Афонькина кабака» вырос на земле Пегова «Эрмитаж Оливье», а непроездная площадь и улицы были замощены.
Против ворот [Въезд во двор со стороны Тверской, против Обжорного
переулка.] Охотного ряда, от Тверской, тянется узкий Лоскутный
переулок, переходящий в Обжорный, который кривулил к Манежу и к Моховой; нижние этажи облезлых
домов в нем были заняты главным образом «дырками». Так назывались харчевни, где подавались: за три копейки — чашка щей
из серой капусты, без мяса; за пятак — лапша зелено-серая от «подонья» из-под льняного или конопляного масла, жареная или тушеная картошка.
Чуть показывался с Тверской, или
из Столешникова
переулка, или от гостиницы «Дрезден», или
из подъезда генерал-губернаторского
дома генерал, часовой два раза ударял в колокол, и весь караул — двадцать человек с офицером и барабанщиком во главе — стремглав, прыгая со ступенек, выстраивался фронтом рядом с будкой и делал ружьями «на караул» под барабанный бой…
На Тверской, против Леонтьевского
переулка, высится здание бывшего булочника Филиппова, который его перестроил в конце столетия
из длинного двухэтажного
дома, принадлежавшего его отцу, популярному в Москве благодаря своим калачам и сайкам.
Все успокоилось. Вдруг у
дома появился полицмейстер в сопровождении жандармов и казаков, которые спешились в Глинищевском
переулке и совершенно неожиданно дали два залпа в верхние этажи пятиэтажного
дома, выходящего в
переулок и заселенного частными квартирами. Фабричный же корпус,
из окон которого кидали кирпичами, а по сообщению городовых, даже стреляли (что и заставило их перед этим бежать), находился внутри двора.
Он бросал деньги направо и налево, никому ни в чем не отказывал, особенно учащейся молодежи, держал на Тверской, на углу Чернышевского
переулка, рядом с генерал-губернаторским
домом магазинчик виноградных вин
из своих великолепных крымских виноградников «Новый Свет» и продавал в розницу чистое, натуральное вино по двадцать пять копеек за бутылку.
Неточные совпадения
Я возвращался домой пустыми
переулками станицы; месяц, полный и красный, как зарево пожара, начинал показываться из-за зубчатого горизонта
домов; звезды спокойно сияли на темно-голубом своде, и мне стало смешно, когда я вспомнил, что были некогда люди премудрые, думавшие, что светила небесные принимают участие в наших ничтожных спорах за клочок земли или за какие-нибудь вымышленные права!..
Колымага, сделавши несколько поворотов
из улицы в улицу, наконец поворотила в темный
переулок мимо небольшой приходской церкви Николы на Недотычках и остановилась пред воротами
дома протопопши.
Обломов отправился на Выборгскую сторону, на новую свою квартиру. Долго он ездил между длинными заборами по
переулкам. Наконец отыскали будочника; тот сказал, что это в другом квартале, рядом, вот по этой улице — и он показал еще улицу без
домов, с заборами, с травой и с засохшими колеями
из грязи.
Райский, идучи
из переулка в
переулок, видел кое-где семью за трапезой, а там, в мещанском
доме, уж подавали самовар.
Нехлюдов рано выехал
из дома. По
переулку еще ехал деревенский мужик и странным голосом кричал: