Неточные совпадения
В Богословском (Петровском) переулке с 1883 года открылся театр Корша. С девяти вечера отовсюду поодиночке начинали съезжаться извозчики, становились
в линию по обеим
сторонам переулка, а не успевшие занять место вытягивались вдоль улицы по правой ее
стороне, так как левая была занята лихачами и
парными «голубчиками», платившими городу за эту биржу крупные суммы. «Ваньки», желтоглазые погонялки — эти извозчики низших классов, а также кашники, приезжавшие
в столицу только на зиму, платили «халтуру» полиции.
Во время сезона улица по обеим
сторонам всю ночь напролет была уставлена экипажами. Вправо от подъезда, до Глинищевского переулка, стояли собственные купеческие запряжки, ожидавшие, нередко до утра, засидевшихся
в клубе хозяев. Влево, до Козицкого переулка, размещались сперва лихачи, и за ними гремели бубенцами
парные с отлетом «голубчики»
в своих окованных жестью трехместных санях.
Неточные совпадения
Открывались окна
в домах, выглядывали люди, все —
в одну
сторону, откуда еще доносились крики и что-то трещало, как будто ломали забор.
Парень сплюнул сквозь зубы, перешел через улицу и присел на корточки около гимназиста, но тотчас же вскочил, оглянулся и быстро, почти бегом, пошел
в тихий конец улицы.
«Кончилось», — подумал Самгин. Сняв очки и спрятав их
в карман, он перешел на другую
сторону улицы, где курчавый
парень и Макаров, поставив Алину к стене, удерживали ее, а она отталкивала их.
В эту минуту Игнат, наклонясь, схватил гроб за край, легко приподнял его и, поставив на попа, взвизгнул:
— Я — приезжий, адвокат, — сказал он первое, что пришло
в голову, видя, что его окружают нетрезвые люди, и не столько с испугом, как с отвращением, ожидая, что они его изобьют. Но молодой
парень в синей, вышитой рубахе,
в лаковых сапогах, оттолкнул пьяного
в сторону и положил ладонь на плечо Клима. Самгин почувствовал себя тоже как будто охмелевшим от этого прикосновения.
Марья Алексевна и ругала его вдогонку и кричала других извозчиков, и бросалась
в разные
стороны на несколько шагов, и махала руками, и окончательно установилась опять под колоннадой, и топала, и бесилась; а вокруг нее уже стояло человек пять
парней, продающих разную разность у колонн Гостиного двора;
парни любовались на нее, обменивались между собою замечаниями более или менее неуважительного свойства, обращались к ней с похвалами остроумного и советами благонамеренного свойства: «Ай да барыня,
в кою пору успела нализаться, хват, барыня!» — «барыня, а барыня, купи пяток лимонов-то у меня, ими хорошо закусывать, для тебя дешево отдам!» — «барыня, а барыня, не слушай его, лимон не поможет, а ты поди опохмелись!» — «барыня, а барыня, здорова ты ругаться; давай об заклад ругаться, кто кого переругает!» — Марья Алексевна, сама не помня, что делает, хватила по уху ближайшего из собеседников —
парня лет 17, не без грации высовывавшего ей язык: шапка слетела, а волосы тут, как раз под рукой; Марья Алексевна вцепилась
в них.
В тот же день вернулся я с уложенным чемоданом
в город Л. и поплыл
в Кёльн. Помню, пароход уже отчаливал, и я мысленно прощался с этими улицами, со всеми этими местами, которые я уже никогда не должен был позабыть, — я увидел Ганхен. Она сидела возле берега на скамье. Лицо ее было бледно, но не грустно; молодой красивый
парень стоял с ней рядом и, смеясь, рассказывал ей что-то; а на другой
стороне Рейна маленькая моя мадонна все так же печально выглядывала из темной зелени старого ясеня.