Неточные совпадения
Трактир Полякова продолжал процветать, пока не разогнали Шиповку. Но это сделала не полиция. Дом после смерти слишком человеколюбивого генерала Шилова приобрело императорское человеколюбивое
общество и весьма не человеколюбиво принялось оно за старинных вольных квартирантов. Все силы полиции и войска, которые были вызваны
в помощь ей, были поставлены для осады неприступной крепости. Старики, помнящие эту ночь, рассказывали так...
Человеколюбивое
общество, кое-как подремонтировав дом, пустило
в него такую же рвань, только с паспортами, и так же тесно связанную с толкучкой. Заселили дом сплошь портные, сапожники, барышники и торговцы с рук, покупщики краденого.
— Персидская ромашка! О нет, вы не шутите, это
в жизни вещь великая. Не будь ее на свете — не был бы я таким, каким вы меня видите, а мой патрон не состоял бы
в членах
Общества драматических писателей и не получал бы тысячи авторского гонорара, а «Собачий зал»… Вы знаете, что такое «Собачий зал»?..
Предусмотрительно устроитель вечера усадил среди дам двух нарочно приглашенных неляпинцев, франтов-художников, красавцев, вращавшихся
в светском
обществе, которые заняли хозяйку дома и бывших с ней дам; больше посторонних никого не было.
За Нарышкинским сквером, на углу Малой Дмитровки, против Страстного монастыря,
в старинном барском доме много лет помещалось «
Общество любителей художеств», которое здесь устраивало модные тогда «Периодические выставки».
На них лучшие картины получали денежные премии и прекрасно раскупались. Во время зимнего сезона
общество устраивало «пятницы», на которые по вечерам собирались художники, ставилась натура, и они, «уставя брады свои»
в пюпитры, молчаливо и сосредоточенно рисовали, попивая чай и перекидываясь между собой редкими словами.
В артистическом мире около этого времени образовалось «
Общество искусства и литературы», многие из членов которого были членами «среды».
В 1888 году «
Общество искусства и литературы» устроило
в Благородном собрании блестящий бал. Точные исторические костюмы, декорация, обстановка, художественный грим — все было сделано исключительно членами «среды».
По происхождению — касимовский мещанин, бедняк, при окончании курса получил премию за свою картину «Ссора Ивана Ивановича с Иваном Никифоровичем». Имел премии позднее уже от
Общества любителей художеств за исторические картины. Его большая мастерская церковной живописи была
в купленном им доме у Калужских ворот.
То же самое произошло и с домом Троекурова. Род Троекуровых вымер
в первой половине XVIII века, и дом перешел к дворянам Соковниным, потом к Салтыковым, затем к Юрьевым, и, наконец,
в 1817 году был куплен «Московским мещанским
обществом», которое поступило с ним чисто по-мещански: сдало его под гостиницу «Лондон», которая вскоре превратилась
в грязнейший извозчичий трактир, до самой революции служивший притоном шулеров, налетчиков, барышников и всякого уголовного люда.
В девяностых годах прошлого столетия разбогатевшие страховые
общества, у которых кассы ломились от денег, нашли выгодным обратить свои огромные капиталы
в недвижимые собственности и стали скупать земли
в Москве и строить на них доходные дома. И вот на Лубянской площади, между Большой и Малой Лубянкой, вырос огромный дом. Это дом страхового
общества «Россия», выстроенный на владении Н. С. Мосолова.
В восьмидесятых годах Н. С. Мосолов, богатый помещик, академик, известный гравер и собиратель редких гравюр, занимал здесь отдельный корпус,
в нижнем этаже которого помещалось варшавское страховое
общество;
в другом крыле этого корпуса, примыкавшего к квартире Мосолова, помещалась фотография Мебиуса.
Ростовщики и даже скупщики краденого и содержатели разбойничьих притонов бывали на этих балах, прикрытые мундирами благотворительных
обществ,
в которые доступ был открыт всем, кто жертвует деньги.
На новогоднем балу важно выступает под руку с супругой банкир Поляков
в белых штанах и мундире штатского генерала благотворительного
общества. Про него ходил такой анекдот...
— Играющий я! Добываю средства игрой
в тотализатор,
в императорских скаковом и беговом
обществах, картами, как сами знаете, выпускаемыми императорским воспитательным домом… Играю
в игры, разрешенные правительством…
Были еще актерские номера на Большой Дмитровке, на Петровке, были номера при Китайских банях, на Неглинном, довольно грязные, а самыми дешевыми были меблирашки «Семеновна» на Сретенском бульваре, где
в 1896 году выстроен огромный дом страхового
общества «Россия».
Но сразу прохарчились. Расход превысил доход. Одной бильярдной и скромной коммерческой игры
в карты почтенных старичков-охотников оказалось мало. Штрафов — ни копейки, а это главный доход клубов вообще. Для них нужны азартные игры. На помощь явился М. Л. Лазарев, бывший секретарь Скакового
общества, страстный игрок.
И пошел одиноко поэт по бульвару… А вернувшись
в свою пустую комнату, пишет 27 августа 1833 года жене: «Скажи Вяземскому, что умер тезка его, князь Петр Долгоруков, получив какое-то наследство и не успев промотать его
в Английском клубе, о чем здешнее
общество весьма жалеет.
В клубе не был, чуть ли я не исключен, ибо позабыл возобновить свой билет, надобно будет заплатить штраф триста рублей, а я бы весь Английский клуб готов продать за двести рублей».
Чацкий. Чай
в клубе?
Репетилов.…
В Английском!..
У нас есть
общество, и тайные собранья
По четвергам. Секретнейший Союз.
Чацкий.…
В клубе?
Репетилов. Именно… Шумим, братец, шумим!
Если мне несколько раз и
в прошлом и нынешнем столетии удалось побывать
в этом клубе, то уж не как журналисту, а как члену охотничьих и спортивных
обществ, где членами состояли одновременно и члены Английского клуба.
Зинаида Волконская навсегда поселилась
в Италии, где салон «Северной Коринны», как ее там прозвали, привлекал лучшее
общество Рима.
В них так и хлынула Москва, особенно
в мужское и женское «дворянское» отделение, устроенное с неслыханными до этого
в Москве удобствами: с раздевальной зеркальной залой, с чистыми простынями на мягких диванах, вышколенной прислугой, опытными банщиками и банщицами. Раздевальная зала сделалась клубом, где встречалось самое разнообразное
общество, — каждый находил здесь свой кружок знакомых, и притом буфет со всевозможными напитками, от кваса до шампанского «Моэт» и «Аи».
Потом
в банях появились семейные отделения, куда дамы высшего
общества приезжали с болонками и моськами. Горничные мыли собачонок вместе с барынями…
Младший брат, Алексей Федорович, во время нахождения брата
в тюремной больнице тоже — единственный раз — вздумал поростовщичать, дал под вексель знакомому «члену-любителю» Московского бегового
общества денег, взял
в обеспечение его беговую конюшню.
В это время Стрельцов был уж членом-любителем бегового
общества. Вышло это неожиданно.
По субботам члены «Русского гимнастического
общества» из дома Редлиха на Страстном бульваре после вечерних классов имели обычай ходить
в ближайшие Сандуновские бани, а я всегда шел
в Палашовские, рядом с номерами «Англия», где я жил.
Я еще сидел
в ванне, когда с мочалками и мылом
в руках влетели два стройных и ловких красавчика, братья Дуровы, члены-любители нашего гимнастического
общества.