Неточные совпадения
Трактир Егорова когда-то принадлежал Воронину, и на
вывеске была изображена ворона, держащая в клюве блин. Все лавки Охотного ряда были мясные, рыбные, а под ними зеленные подвалы. Задние двери лавок выходили на огромный двор — Монетный, как его называли издревле. На нем были тоже одноэтажные мясные, живорыбные и яичные лавки, а посредине — двухэтажный «Монетный»
трактир. В задней части двора — ряд сараюшек с погребами и кладовыми, кишевшими полчищами крыс.
Во время японской войны большинство
трактиров стало называться ресторанами, и даже исконный тестовский
трактир переменил
вывеску...
И вот, к великой купеческой гордости, на стене вновь отделанного, роскошного по тому времени, дома появилась огромная
вывеска с аршинными буквами: «Большой Патрикеевский
трактир».
После спектакля стояла очередью театральная публика. Слава Тестова забила Турина и «Саратов». В 1876 году купец Карзинкин купил
трактир Турина, сломал его, выстроил огромнейший дом и составил «Товарищество Большой Московской гостиницы», отделал в нем роскошные залы и гостиницу с сотней великолепных номеров. В 1878 году открылась первая половина гостиницы. Но она не помешала Тестову, прибавившему к своей
вывеске герб и надпись: «Поставщик высочайшего двора».
Александра Михайловна свернула в боковую улицу. Здесь было тише. Еще сильнее, чем всегда, она ощущала в теле что-то тоскливо сосущее; чего-то хотелось, что-то было нужно, а что, — Александра Михайловна не могла определить. И она думала, от чего это постоянное чувство, — от голода ли, от не дававших покоя дум, или оттого, что жить так скучно и скверно? На углу тускло светил фонарь над
вывескою трактира.
Неточные совпадения
— Сейчас тут
трактир хороший, — сказал извозчик и, завернув за угол, подвез Нехлюдова к подъезду с большой
вывеской.
Где-то я видывал подобные фигуры (впоследствии выяснилось, что на
вывесках провинциальных
трактиров).
Пройдя церковь и баррикаду, вы войдете в самую оживленную внутреннею жизнью часть города. С обеих сторон
вывески лавок,
трактиров; купцы, женщины в шляпках и платочках, щеголеватые офицеры, — всё говорит вам о твердости духа, самоуверенности, безопасности жителей.
Павлин. Одно место у них. Просто срам, сударь! В городе-то стыдятся; так возьмут ружье, будто за охотой, да на Раззорихе, в
трактире и проклажаются. И трактиришко-то самый что ни есть дрянной, уж можете судить, — в деревне, на большой дороге заведение, на
вывеске: «Вот он!» написано. Уж так-то не хорошо, что и сказать нельзя. Дня по два там кантуют, ссоры заводят — и что им там за компания! Барышня уж послали буфетчика Власа, велели их домой привезти.
Здесь также было много пивных, таверн, кухмистерских и
трактиров с выразительными
вывесками на всех языках и немало явных и тайных публичных домов, с порогов которых по ночам грубо размалеванные женщины зазывали сиплыми голосами матросов.