Кое-кто знал, правда, что основатель московского «Будильника» был
художник и писатель А.П. Сухов, и этим ограничивались, не вникая в подробности его биографии, а человек это был интереснейший.
Субботы в редакции были сборными днями: получали гонорар, сдавали и обсуждали всей компанией материал на следующий номер, а постоянный
художник и карикатурист редакции Д.Н. Чичагов сидел обыкновенно молча в углу и делал зарисовки.
Неточные совпадения
В корреспондентском бюро меня тоже встретили овацией русские
и иностранные корреспонденты. Интервьюировали, расспрашивали, осматривали, фотографировали.
Художник Рубо зарисовал меня. Американцы
и англичане ощупывали мои бицепсы
и только тогда поверили, что все написанное — правда, что я мог вынести эту давку.
Вся стена приемной была украшена карикатурами на полицию, начиная с древнейших времен. Здесь были
и лубки,
и вырезки из сатирических журналов,
и оригиналы разных
художников.
Пострадал за нее
и автор-художник, тогда еще студент-медик, М.М. Чемоданов.
Редактировать В.Д. Левинский стал сам —
и все талантливое ушло. Журнал стал бесцветен,
и только выручал розницу яркими обложками
художник Ив. Ив. Кланг, милейший человек.
Еще работал очень долго в «Будильнике»
художник А. Левитан, брат знаменитого
И.
И. Левитана.
Автор этого рисунка, впоследствии мой большой приятель, Лавр Лаврович Белянкин, неподкупно честный человек, но «злой на перо», сотрудник «Развлечения» с начала издания, известный художник-миниатюрист с четким рисунком, умевший схватывать типичные черты оригинала
и живо передававший сходство лиц.
Рисунки
и карикатуры для журнала
художники выполняли за грошовую оплату, а Л.Л. Белянкин так иногда
и совсем бесплатно работал из любви к изданию.
А.В. Насонов отдал ему издание за долги, но первое время был редактором, а с 1886 года появилась подпись одного Щербова. Узнав это, все лучшие сотрудники ушли, из
художников остался один А.
И. Лебедев, снова явился из «Будильника» Л.Л. Белянкин, после чего Щербов издательствовал недолго.
Особенно восторгался пением очень молчаливый
и замкнутый
художник Сергей Васильевич Иванов
и тут же пообещал дать рисунок для юбилейного номера, а когда я прочел свою поэму «Стенька Разин», — Сергей Васильевич заявил...
В.М. Лаврову удалось тогда объединить вокруг нового журнала лучшие литературные силы. Прекрасно обставленная редакция, роскошная квартира издателя, где задавались обеды
и ужины для сотрудников журнала, быстро привлекли внимание. В первые годы издания журнала за обедом у В.М. Лаврова С.А. Юрьев сообщил, что известный
художник В.В. Пукирев, картина которого «Неравный брак» только что нашумела, лежит болен
и без всяких средств.
В.М. Лавров вынул пачку денег, но С.А. Юрьев, зная, что В.В. Пукирев не возьмет ни от кого денежной помощи, предложил устроить в пользу
художника музыкально-литературный вечер в одном из частных залов. Присутствовавшие отозвались на этот призыв,
и тут же составилась интереснейшая программа с участием лучших литературных
и артистических сил.
Изменялись краски этого волшебного узора, который он подбирал как
художник и как нежный влюбленный, изменялся беспрестанно он сам, то падая в прах к ногам идола, то вставая и громя хохотом свои муки и счастье.
Неточные совпадения
Вронский
и Анна тоже что-то говорили тем тихим голосом, которым, отчасти чтобы не оскорбить
художника, отчасти чтобы не сказать громко глупость, которую так легко сказать, говоря об искусстве, обыкновенно говорят на выставках картин.
Невыносимо нагло
и вызывающе подействовал на Алексея Александровича вид отлично сделанного
художником черного кружева на голове, черных волос
и белой прекрасной руки с безыменным пальцем, покрытым перстнями.
Анна вышла ему навстречу из-за трельяжа,
и Левин увидел в полусвете кабинета ту самую женщину портрета в темном, разноцветно-синем платье, не в том положении, не с тем выражением, но на той самой высоте красоты, на которой она была уловлена
художником на портрете.
С таким выражением на лице она была еще красивее, чем прежде; но это выражение было новое; оно было вне того сияющего счастьем
и раздающего счастье круга выражений, которые были уловлены
художником на портрете.
— Как же! мы виделись у Росси, помните, на этом вечере, где декламировала эта итальянская барышня — новая Рашель, — свободно заговорил Голенищев, без малейшего сожаления отводя взгляд от картины
и обращаясь к
художнику.