Неточные совпадения
— Да вот так же, вам всегда везет, и сейчас тоже! Вчера приехал ко мне мой бывший денщик, калмык, только что из полка отпущенный на льготу! Прямо с поезда, проездом в свой улус, прежде ко мне повидаться,
к своему
командиру… Я еду на поезд — а он навстречу на своем коне… Триста монет ему давали в Москве — не отдал! Ну, я
велел ему дожидаться, — а вышло кстати… Вот он вас проводит, а потом и мою лошадь приведет… Ну, как, довольны? — и хлопнул меня по плечу.
Неточные совпадения
Все были в негодовании на В.**, нашего, кажется, военного губернатора или корпусного
командира — хорошенько не знаю, — который публично показывал свою радость, что скончалась государыня, целый день
велел звонить в колокола и вечером пригласил всех
к себе на бал и ужин.
— Лукавый старикашка, — сказал Веткин. — Он в К-ском полку какую штуку удрал. Завел роту в огромную лужу и
велит ротному командовать: «Ложись!» Тот помялся, однако командует: «Ложись!» Солдаты растерялись, думают, что не расслышали. А генерал при нижних чинах давай пушить
командира: «Как
ведете роту! Белоручки! Неженки! Если здесь в лужу боятся лечь, то как в военное время вы их подымете, если они под огнем неприятеля залягут куда-нибудь в ров? Не солдаты у вас, а бабы, и
командир — баба! На абвахту!»
Таким образом, офицерам даже некогда было серьезно относиться
к своим обязанностям. Обыкновенно весь внутренний механизм роты приводил в движение и регулировал фельдфебель; он же
вел всю канцелярскую отчетность и держал ротного
командира незаметно, но крепко, в своих жилистых, многоопытных руках. На службу ротные ходили с таким же отвращением, как и субалтерн-офицеры, и «подтягивали фендриков» только для соблюдения престижа, а еще реже из властолюбивого самодурства.
Он был камнем легко ранен в голову. Самое первое впечатление его было как будто сожаление: он так было хорошо и спокойно приготовился
к переходу туда, что на него неприятно подействовало возвращение
к действительности, с бомбами, траншеями, солдатами и кровью; второе впечатление его была бессознательная радость, что он жив, и третье — страх и желание уйти поскорее с бастьона. Барабанщик платком завязал голову своему
командиру и, взяв его под руку,
повел к перевязочному пункту.
Командиру Верхне-Озерной дистанции бригадиру барону Корфу
велел как можно скорее идти
к Оренбургу, подполковнику Симонову отрядить майора Наумова с полевой командой и с казаками для соединения с Биловым; ставропольской канцелярии велено было выслать
к Симонову пятьсот вооруженных калмыков, а ближайшим башкирцам и татарам собраться как можно скорее и в числе тысячи человек идти навстречу Наумову.