Еще в 1871 году, когда я шел в бурлацкой лямке, немало мы схоронили в прибрежных песках Волги умерших рядом с нами товарищей, бурлаков, а придя в Рыбинск и работая конец лета на пристани, в артели крючников, которые умирали тут же, среди нас, на берегу десятками и трупы которых по ночам отвозили в переполненных лодках хоронить на
песчаный остров, — я немало повидал холерных ужасов.
Он совсем видел эту широкую пойму, эти
песчаные острова, заросшие густой лозою, которой вольнолюбивый черторей каждую полночь начинает рассказывать про ту чудную долю — минувшую, когда пойма целым Днепром умывалась, а в головы горы клала и степью укрывалась; видел он и темный, черный бор, заканчивающий картину; он совсем видел Анну Михайловну, слышал, что она говорит, знал, что она думает; он видел мать и чувствовал ее присутствие; с ним неразлучна была Дора.
Уже было темно, когда мы, сойдя с берега, перешли проток Дуная по небольшому мосту и пошли по низкому
песчаному острову, еще мокрому от только что спавшей с него воды. Помню резкий лязг штыков сталкивавшихся в темноте солдат, глухое дребезжание обгонявшей нас артиллерии, черную массу широкой реки, огоньки на другом берегу, куда мы должны были переправиться завтра и где, я думал, завтра же будет новый бой.
Неточные совпадения
Волга задумчиво текла в берегах, заросшая
островами, кустами, покрытая мелями. Вдали желтели
песчаные бока гор, а на них синел лес; кое-где белел парус, да чайки, плавно махая крыльями, опускаясь на воду, едва касались ее и кругами поднимались опять вверх, а над садами высоко и медленно плавал коршун.
Но, слава Богу, однако ж, мы выбрались из лимана и, благополучно проскользнув между материком Азии и
островом Сахалином, вышли в Охотское море и бросили якорь у
песчаной косы, перед маленьким нашим поселением, Петровским зимовьем.
Под глинистой утесистой горой, // Унизанной лачужками, направо, // Катилася широкой пеленой // Родная Волга, ровно, величаво… // У пристани двойною чередой // Плоты и барки, как табун, теснились, // И флюгера на длинных мачтах бились, // Жужжа на ветре, и скрипел канат // Натянутый; и серой мглой объят, // Виднелся дальний берег, и белели // Вкруг
острова края
песчаной мели.
Слева был большой
остров Меньшикова, недавно соединившийся узкою
песчаной косой с материком.
Передняя правая сторона была занята морем из настоящей воды — с заливами, проливами, бухтами, с коралловым
островом в середине; сквозь стекло спереди можно было видеть дно моря, коралловое основание
острова, морские звезды на
песчаном дне.