Неточные совпадения
Как-то Н.И.
Пастухов, за обедом у Тестова просматривая «Новости дня», указал на объявление портновской фирмы Мандля в полстраницы и
сказал...
Николай Иванович
Пастухов, как я уже
сказал, был одним из ярких, чисто московских типов за последние полстолетия. Только своеобразная, своебытная торговая Москва могла создать такое явление, каким был этот издатель.
— Репортер, как вор на ярмарке: все видь, ничего не пропускай, —
сказал мне Н.И.
Пастухов в первые дни работы в «Листке».
Н.И.
Пастухов увел меня в кабинет, прослушал корреспонденцию,
сказал: «Ладно», потом засмеялся.
Пастухов и сам, вероятно, понял необходимость ответить на адресованные к нему приветствия, и, поднявшись с места, он низко раскланялся на все стороны и коротко и прочувствованно
сказал...
Когда ему за утренним чаем А.М. Пазухин, вошедший с рукописью в руках и газетой «Жизнь», подал заметку о безграмотной редакции, Н.И.
Пастухов, уже заранее прочитавший газету, показал ему кукиш и
сказал...
Неточные совпадения
— // «Постой-ка», Волк
сказал: «сперва мне ведать надо, // Каков
пастух у стада?» — // «Хоть говорят, что он // Не плох, заботлив и умён, // Однако стадо я обшёл со всех сторон // И высмотрел собак: они совсем не жирны, // И плохи, кажется, и смирны».
— Не
скажите, пане, — заговорил он. — Такую дуду не найти вам ни у одного
пастуха в Украйне, не то что у подпаска… То все свистелки, а это… вы вот послушайте.
— Подлинно диво, он ее, говорят, к ярмарке всереди косяка пригонил, и так гнал, что ее за другими конями никому видеть нельзя было, и никто про нее не знал, опричь этих татар, что приехали, да и тем он
сказал, что кобылица у него не продажная, а заветная, да ночью ее от других отлучил и под Мордовский ишим в лес отогнал и там на поляне с особым
пастухом пас, а теперь вдруг ее выпустил и продавать стал, и ты погляди, что из-за нее тут за чудеса будут и что он, собака, за нее возьмет, а если хочешь, ударимся об заклад, кому она достанется?
Умчалась года половина; // Я с трепетом открылся ей, //
Сказал: люблю тебя, Наина. // Но робкой горести моей // Наина с гордостью внимала, // Лишь прелести свои любя, // И равнодушно отвечала: // «
Пастух, я не люблю тебя!»
Настал 1882 год. К коронации Александра III готовились усиленно. Шли обыски, аресты.
Пастухов мне как-то
сказал: