Неточные совпадения
Я мог бегать неутомимо, а быстро ездил только на пожарном обозе, что было мне разрешено брандмайором, полковником С.А. Потехиным, карточку которого с надписью берегу до сего
времени: «Корреспонденту В.А. Гиляровскому разрешаю ездить на пожарном обозе». Кроме меня, этим же правом в Москве пользовался еще
один человек — это корреспондент «Московского листка», поступивший после меня, А.А. Брайковский, специальность которого была только отчеты о пожарах.
В
одной из станиц в почтовой конторе во
время приема писем упал и умер старший почтовый чиновник, и все разбежались. Пришлось чужому, проезжему человеку потребовать станичное начальство, заставить вынести из конторы тело, а контору запереть, чтобы не разграбили.
Газета давно уже прекратилась, ее в первый же год забил «Московский листок», а все-таки мне вспоминается
один факт, связанный со
временем моего в ней кратковременного сотрудничества.
Было
время, когда «Современные известия» были самой распространенной газетой в Москве и весьма своеобразной: с
одной стороны, в них печатались политические статьи, а с другой — они с таким же жаром врывались в общественную городскую жизнь и в обывательщину. То громили «Коварный Альбион», то с не меньшим жаром обрушивались на бочки «отходников», беспокоивших по ночам Никиту Петровича Гилярова-Платонова, жившего на углу Знаменки и Антипьевского переулка, в нижнем этаже, окнами на улицу.
В первое
время редактором была А.И. Соколова, из закрывшейся «Русской газеты», а секретарем — провинциальный журналист Е.А. Валле де Барр. Сам А.Я. Липскеров был малограмотен. Он писал «
одна ножница», «пара годов» и т.п.
Любопытно, что
одним из первых во
время наступившей реакции пострадал цензор Никотин, просматривавший журнал Н.А. Пушкарева «Свет и тени».
Впоследствии комитет извинился в неправильном иске, вызвавшем арест, но незаслуженный позор и тюремное заключение отозвались на здоровье А.П. Сухова: он зачах и через семь месяцев по освобождении, в 1875 году, скончался в одиночестве в своей бедной комнатке на Козихе среди начатых рукописей и неоконченных рисунков, утешаясь только
одной радостью, что его мать умерла во
время славы своего сына.
А.В. Насонов отдал ему издание за долги, но первое
время был редактором, а с 1886 года появилась подпись
одного Щербова. Узнав это, все лучшие сотрудники ушли, из художников остался
один А.И. Лебедев, снова явился из «Будильника» Л.Л. Белянкин, после чего Щербов издательствовал недолго.
В то
время, когда газеты кричали о вечном мире, я написал два противоположных стихотворения —
одно полное радости, что наконец-то строят «здание мира», а другое следующее...
В другой половине дома, рядом с почтовым отделением, была открыта на собранные пожертвования народная библиотека, названная именем В.А. Гольцева. Эта вывеска красовалась не более недели: явилась полиция, и слова «имени Гольцева» и «народная» были уничтожены, а оставлено только
одно — «библиотека». Так грозно было в те
времена имя Гольцева и слово «народ» для властей.
Я, кажется, был
одним из немногих, который входил к нему без доклада даже в то
время, когда он пишет свой фельетон с короткими строчками и бесчисленными точками. Видя, что В.М. Дорошевич занят, я молча ложился на диван или читал газеты. Напишет он страницу, прочтет мне, позвонит и посылает в набор. У нас была безоблачная дружба, но раз он на меня жестоко обозлился, хотя ненадолго.
Благодаря положению редактора
одного из спортивных журналов тех
времен я работал несколько лет в Главном управлении государственного коннозаводства. Работа считалась почетной, и жалованья не полагалось.
Старик оглянулся и узнал во мне
одного из находившихся во
время приезда на выставку В.И. Ковалевского людей, который был представлен ему как корреспондент Главного управления государственного коннозаводства.
Слушал я старика, а все
одна думушка в голове: эх, была не была! Да и давай ему описывать его зимовник тех
времен вплоть до обстановки комнат, погреба с вином, и даже о здоровье жены Анны Степановны спросил. С растущим удивлением он смотрел на меня и шевелил беззвучно губами — будто слово не выходило, а сказать что-то очень хотелось.
В Москве я через некоторое
время получил приглашение присутствовать на торжестве закладки высшего технического училища в Ростове-на-Дону и дружеское письмо
одного из членов комитета с таким заключением...
Неточные совпадения
Один ответ до
времени: // «А ты леску продай!» // И вахлаки надумали // Свои луга поемные // Сдать старосте — на подати:
Стародум. В
одном. Отец мой непрестанно мне твердил
одно и то же: имей сердце, имей душу, и будешь человек во всякое
время. На все прочее мода: на умы мода, на знания мода, как на пряжки, на пуговицы.
"Была в то
время, — так начинает он свое повествование, — в
одном из городских храмов картина, изображавшая мучения грешников в присутствии врага рода человеческого.
Некоторое
время Угрюм-Бурчеев безмолвствовал. С каким-то странным любопытством следил он, как волна плывет за волною, сперва
одна, потом другая, и еще, и еще… И все это куда-то стремится и где-то, должно быть, исчезает…
Они тем легче могли успеть в своем намерении, что в это
время своеволие глуповцев дошло до размеров неслыханных. Мало того что они в
один день сбросили с раската и утопили в реке целые десятки излюбленных граждан, но на заставе самовольно остановили ехавшего из губернии, по казенной подорожной, чиновника.