Неточные совпадения
«
Московские ведомости» были правительственной газетой, обеспеченной обязательными казенными объявлениями, которые давали огромный доход арендатору их, но расходились они около трех-четырех тысяч, и это было выгодно издателю, потому что каждый лишний подписчик является убытком:
печать и бумага дороже стоили.
Начальником главного управления по делам
печати в эти времена был профессор
Московского университета Н.А. Зверев, который сам был действительным членом Общества любителей российской словесности и, конечно, знал, что в члены Общества избираются только лица, известные своими научными и литературными трудами.
Неточные совпадения
А тут два раза в неделю приходила в Вятку
московская почта; с каким волнением дожидался я возле почтовой конторы, пока разберут письма, с каким трепетом ломал
печать и искал в письме из дома, нет ли маленькой записочки на тонкой бумаге, писанной удивительно мелким и изящным шрифтом.
Видеть себя в
печати — одна из самых сильных искусственных страстей человека, испорченного книжным веком. Но тем не меньше решаться на публичную выставку своих произведений — нелегко без особого случая. Люди, которые не смели бы думать о печатании своих статей в «
Московских ведомостях», в петербургских журналах, стали печататься у себя дома. А между тем пагубная привычка иметь орган, привычка к гласности укоренилась. Да и совсем готовое орудие иметь недурно. Типографский станок тоже без костей!
А над домом по-прежнему носились тучи голубей, потому что и Красовский и его сыновья были такими же любителями, как и Шустровы, и у них под крышей также была выстроена голубятня. «Голубятня» — так звали трактир, и никто его под другим именем не знал, хотя официально он так не назывался, и в
печати появилось это название только один раз, в
московских газетах в 1905 году, в заметке под заглавием: «Арест революционеров в “Голубятне"».
С этого же времени начинается и литературная известность Кольцова. В 1831 г. два или три стихотворения его были напечатаны в одном из тогдашних
московских журналов. Кольцов, до сих пор все еще чрезвычайно мало доверявший себе, увидел в этом как бы ручательство за то, что стихи его могут быть годны, и был от всего сердца рад, что успел попасть в
печать. Возвратившись в Воронеж, он уже теперь с большею уверенностью в своих силах стал продолжать свои поэтические труды.
— Цена казенная, Марко Данилыч, — спокойно отвечал Герасим. — Одной копейки нельзя уступить, псалтыри да часословы
печати московской, единоверческой, цена им известная, она вот и напечатана.