Неточные совпадения
В состав учредителей вошли вместе с В.М. Соболевским его товарищи по выработке основной программы газеты — А.С. Постников и А.И. Чупров, затем три ближайших помощника его по ведению
дела в конце 70-х и начале 80-х
годов — Д.Н. Анучин, П.И. Бларамберг и В.Ю. Скалон и еще пять постоянных сотрудников — М.Е. Богданов, Г.А. Джаншиев, А.П. Лукин, В.С. Пагануцци и М.А. Саблин.
Составилась работоспособная редакция, а средств для издания было мало. Откликнулся на поддержку идейной газеты крупный железнодорожник В.К. фон Мекк и дал необходимую крупную сумму. Успех издания рос. Начали приглашаться лучшие силы русской литературы, и 80-е
годы можно считать самым блестящим временем газеты, с каждым
днем все больше и больше завоевывавшей успех. Действительно, газета составлялась великолепно и оживилась свежестью информации, на что прежде мало обращалось внимания.
Это продолжалось до конца прошлого столетия. 1901
год открылся приостановкой газеты за нарушение циркуляра, запрещавшего печатать отчеты о процессах против чинов полиции, а «Русские ведомости» напечатали отчет о случившемся в судебной палате в Тамбове
деле о полицейском приставе, обвинявшемся в насильственном освидетельствовании сельской учительницы.
— Да вот хоть в этом! Я уж все обдумал, и выйдет по-хорошему. На ваше счастье мы встретились: я и в город-то случайно, по
делу, приезжал — безвыходно живу на хуторе и хозяйствую. Я уж
год как на льготе. Пару кровных кобыл купил… свой табунок, виноградничек… Пухляковский виноград у меня очень удался ныне. Да вот увидите. Вы помните моего старого Тебенька, на котором я в позапрошлом
году офицерскую скачку взял? Вы его хотели еще в своем журнале напечатать…
Вернувшись, я первым
делом поблагодарил дочь Ивана Ивановича за знакомство с отцом, передал ей привет из дома и мою тетрадь со стихами, где был написан и «Стенька Разин». Стихи она впоследствии переписала для печати. В конце 1894
года я выпустил первую книгу моих стихов «Забытая тетрадь».
В 1880
году издавал газету И. И Смирнов, владелец типографии и арендатор всех театральных афиш, зарабатывавший хорошие деньги, но всегда бывший без гроша и в долгу, так как был азартный игрок и все ночи просиживал за картами в Немецком клубе. В редких случаях выигрыша он иногда появлялся в редакции и даже платил сотрудникам. Хозяйственной частью ведал соиздатель И.М. Желтов, одновременно и книжник и трактирщик, от которого зависело все
дело, а он считал совершенно лишним платить сотрудникам деньги.
«Московские ведомости» то и
дело писали доносы на радикальную газету, им вторило «Новое время» в Петербурге, и, наконец, уже после 1 марта 1881
года посыпались кары: то запретят розницу, то объявят предупреждение, а в следующем, 1882,
году газету закрыли административной властью на шесть месяцев — с апреля до ноября. Но И.И. Родзевич был неисправим: с ноября газета стала выходить такой же, как и была, публика отозвалась, и подписка на 1883
год явилась блестящей.
«Новости
дня» вышли 1 июня 1883
года, издатель их Абрам Яковлевич Липскеров в это время был стенографом у М.Н. Каткова в «Московских ведомостях».
В «Новостях
дня» я за все время их существования постоянно почти не работал, но первые
годы по усиленной просьбе А.Я. Липскерова помочь ему давал иногда интересный материал, и он действительно платил, как умел.
Самым ярким сотрудником первых
лет издания «Новостей
дня» был Гурлянд, сперва студент, а потом приват-доцент, а вскоре и профессор административного права Демидовского лицея в Ярославле.
В конце девяностых
годов «Новости
дня» имели огромный успех и свою публику. Их читала интеллигенция, «цивилизованное» купечество, театральная и бульварная публика.
Ошалел А.Я. Липскеров и даже обиделся. Прошло
года три. «Новости
дня» опять в долгу, лошадей кредиторы с аукциона продали. Встречаю его, он как-то весь полинял.
Уже в первый
год издания «Московский листок» заинтересовал Москву обилием и подробным описанием множества городских происшествий, как бы чудом на другой
день попадавших на страницы газеты.
Когда последний в мае 1881
года был назначен министром внутренних
дел, Н.И. Пастухов, учтя впечатление, которое он произвел на Н.П. Игнатьева, обратился к нему с ходатайством о разрешении издавать в Москве ежедневную газету.
Каждый
год первого августа —
день основания газеты — Н.И. Пастухов праздновал в Пушкине, где у него присутствовали и крупные власти и где не берущим взяток он проигрывал крупно в карты.
А.П. Сухов, которому к этому времени исполнилось двадцать шесть
лет, оставил богомаза, нанял комнатку за три рубля в месяц на Козихе и принялся за работу. Читал, учился по вечерам, начав с грамматики, а
днем писал образа по заказу купцов.
А.П. Сухов был арестован в своей квартире и посажен в острог за растрату денег, якобы собранных в пользу голодающих самарцев; на самом же
деле ничего подобного не было, растрата не подтвердилась, и А.П. Сухов, просидевший около
года, был выпущен из тюрьмы.
В 1859
году он был сослан на Кавказ рядовым, но потом возвращен за отличия в
делах с горцами. Выслан он был за стихи, которые прочел на какой-то студенческой тайной вечеринке, а потом принес их в «Развлечение»; редактор, не посмотрев, сдал их в набор и в гранках послал к цензору. Последний переслал их в цензурный комитет, а тот к жандармскому генералу, и в результате перед последним предстал редактор «Развлечения» Ф.Б. Миллер. Потребовали и автора к жандарму. На столе лежала гранка со следующими стихами...
Главным сотрудником, по существу редактором, так как сам был полуграмотным, Морозов пригласил А.М. Пазухина, автора романов и повестей,
годами печатавшихся непрерывно в «Московском листке» по средам и пятницам. И в эти
дни газетчики для розницы брали всегда больше номеров и говорили...
В продолжение трех
лет два раза в
год он ездил в Петербург в главное управление по
делам печати, уставляя свои убедительные глаза на управляющего, всучивал ему прошение с просьбой добавки в программу то театрального отдела, то справочного, то беседы с читателями, и так исподволь довел «Русский справочный листок» до ежедневной газеты с довольно широкой программой и наконец в заключение всего явился опять к главному управляющему по
делам печати, уставил на него невинные убедительные глаза и сказал...
«Курьер» вступил в четвертый
год издания. В редакции шли какие-то недоразумения. Редактировал газету некоторое время В.П. Потемкин, сыпались кары на газету — цензура становилась злее с каждым
днем.
Живя в Москве широкой жизнью, вращаясь в артистическом и литературном мире, задавая для своих друзей обеды,
лет через десять В.М. Лавров понял, что московская жизнь ему не под силу. В 1893
году он купил в восьми верстах от городка Старая Руза, возле шоссе, клочок леса между двумя оврагами, десятин двадцать, пустошь Малеевку, выстроил в этом глухом месте дом, разбил сад и навсегда выехал из Москвы, посещая ее только по редакционным
делам в известные
дни, не больше раза в неделю.
Я жил в Гиляевке только
летом, да и то часто уезжал по редакционным
делам. Во время моих приездов мы нередко вместе обедали и ужинали то у В.М. Лаврова, то у В.А. Гольцева, то у меня.
Зимний
день у него всегда проходил так: в одиннадцать встанет, попьет кофе, выходит погулять. Первым
делом идет через занесенный снежными сугробами сад по узкой тропинке к большой террасе, на которую
летом выход из столовой, где стоял огромный летний обеденный стол.
И много
лет мы вместе жили,
В одной ладье мы вместе плыли,
Делили радость и печаль,
Ты на руле сидел и правил,
Ладью упорно гнали вдаль.
А Гольцев смело парус ставил,
Когда ж чрез борт катился вал,
Я только воду отливал…
Помню, в
день, когда тираж «Русского слова» перевалил за сто тысяч — в первый раз в Москве, даже и в России, кажется, — меня угощала редакция обедом за мой фельетон «Ураган». Это было 19 июня 1904
года, на другой
день после пронесшегося над Москвой небывалого до сего урагана, натворившего бед. Незабвенный и памятный
день для москвичей, переживших его!
Сам он тоже выпускал какой-то «Листок объявлений», выходивший раза 3—4 в
год. Желание иметь свою газету в нем кипело. Пробовал просить разрешение на издание, но столь прославленному скандалисту получить его не удавалось. Узнав, что
дела Погодиных плохи, В.Н. Бестужев вошел в газету с тем, что имена издателя и редактора остаются, а фактически газета будет принадлежать ему.
В этот
год свирепствовали в Москве заразные болезни, особенно на окраинах и по трущобам. В ночлежках и притонах Хитровки и Аржановки то и
дело заболевали то брюшным, то сыпным тифом, скарлатиной и рожей.
На самом
деле все было гораздо проще: в 1878/79
году я служил под фамилией Сологуба актером в труппе Далматова в Пензенском театре, куда приехал прямо с турецкой войны.
Прошло много
лет. В.М. Дорошевич стал знаменитостью, и наши отношения обратились в теплую и долгую дружбу. Он совершил свою блестящую поездку на Сахалин и, вернувшись в Москву, первым
делом приехал ко мне...
— Подсудимый, мне помнится, несколько
лет назад вы уже судились у нас… Это… Это было
дело…
Во время выставки, на другой
день раздачи наград, проездом на Кавказ, от поезда до поезда, остановился, чтобы ее посетить, Владимир Иванович Ковалевский, мой старый знакомый по Всероссийской выставке в Нижнем Новгороде в 1896
году. Он в это время занимал пост товарища министра финансов.