Неточные совпадения
В 1905 году было приостановлено издание с 22 декабря
по 1 января 1906 года за то, что «редакция газеты „Русские ведомости“ во время мятежного движения, еще не кончившегося в Москве и в других городах, явно поддерживала его, собирала открыто значительные пожертвования в пользу разных забастовочных
комитетов, политических ссыльных, борцов за свободу и пр.».
Вскоре после этого Н.А. Зверев приехал в Москву и потребовал к себе всех московских редакторов. Пошел и я. Он собрал редакторов в кабинете цензурного
комитета и начал увещевать, чтобы были потише, не проводили «разных неподходящих идей», и особенно набросился на своего бывшего товарища
по профессуре В.А. Гольцева, редактора «Русской мысли», и В.М. Соболевского, редактора «Русских ведомостей».
В.В. Давыдов даже не поморщился; откупорили бутылку и налили коньяку в стаканы зеленого стекла, а Василий Николаевич в это время,
по общей просьбе, стал читать принесенный им рассказ, который назывался «Как мы чумели». Его напечатали в «Зрителе», а потом осмеянная особа, кажется, генерал Лорис-Меликов, укрощавший чуму в Ветлянке, где-то около Астрахани, обиделся, и из Петербурга пришел нагоняй московскому цензурному
комитету за пропущенный рассказ.
Оказалось, что А.П. Сухов издал в пользу голодающих благотворительный номер «Будильника» и весь чистый барыш его отослал
по назначению, но с него
комитет помощи голодающим начал требовать и деньги, затраченные им на издание этого номера.
Впоследствии
комитет извинился в неправильном иске, вызвавшем арест, но незаслуженный позор и тюремное заключение отозвались на здоровье А.П. Сухова: он зачах и через семь месяцев
по освобождении, в 1875 году, скончался в одиночестве в своей бедной комнатке на Козихе среди начатых рукописей и неоконченных рисунков, утешаясь только одной радостью, что его мать умерла во время славы своего сына.
Дня через три после этого меня вызвали в Выставочный
комитет и предложили мне командировку — отправиться
по Волге, посетить редакции газет в Казани, в Самаре, в Симбирске и в Саратове и написать в газетах
по статье о выставке, а потом предложили проехать на кавказские курорты и тоже написать в курортных газетах.
Тут же мне вручили пакет, в котором было пятнадцать новеньких, номер за номером, радужных сторублевок, билет на шелковой материи от министерства путей сообщения на бесплатный проезд в первом классе
по всей сети российских железных дорог до 1 января 1897 года и тут же на веленевой бумаге открытый лист от
Комитета выставки, в котором просят «не отказать в содействии В.А. Гиляровскому, которому поручено озаботиться возможно широким распространением сведений о выставке».
Неточные совпадения
Так как мужу надо было ехать встречать кого-то
по службе, а жене в концерт и публичное заседание юго-восточного
комитета, то надо было много решить и обдумать.
Дело об устройстве инородцев было случайно поднято в
комитете 2 июня и с энергиею поддерживаемо Алексеем Александровичем, как не терпящее отлагательства
по плачевному состоянию инородцев.
— В таком случае, изложите ее письменно. Она пойдет в комиссию всяких прошений. Комиссия всяких прошений, пометивши, препроводит ее ко мне. От меня поступит она в
комитет сельских дел, там сделают всякие справки и выправки
по этому делу. Главноуправляющий вместе с конторою в самоскорейшем времени положит свою резолюцию, и дело будет сделано.
Николай Петрович рассказывал разные случаи из своей, как он выражался, фермерской жизни, толковал о предстоящих правительственных мерах, о
комитетах, о депутатах, о необходимости заводить машины и т.д. Павел Петрович медленно похаживал взад и вперед
по столовой (он никогда не ужинал), изредка отхлебывая из рюмки, наполненной красным вином, и еще реже произнося какое-нибудь замечание или, скорее, восклицание, вроде «а! эге! гм!».
Все это текло мимо Самгина, но было неловко, неудобно стоять в стороне, и раза два-три он посетил митинги местных политиков. Все, что слышал он, все речи ораторов были знакомы ему; он отметил, что левые говорят громко, но слова их стали тусклыми, и чувствовалось, что говорят ораторы слишком напряженно, как бы из последних сил. Он признал, что самое дельное было сказано в городской думе, на собрании кадетской партии, членом ее местного
комитета — бывшим поверенным
по делам Марины.