Неточные совпадения
Первое время они только пугали мою молодую жену: стучит
в двери этакий саженный оборванный дядя, от которого на версту несет водкой и ночлежкой, и спрашивает меня.
Первая встреча с холерой была у меня при выходе из вагона
в Ростове. Подхожу к двери
в зал
первого класса — и передо мной грохается огромный, толстый швейцар, которого я увидел еще издали, сходя с площадки вагона. Оказалось — случай молниеносной холеры. Во
время моей поездки я видел еще два таких случая, а слышал о них часто.
Я записал рассказы старика и со скорым поездом выехал
в Москву, нагруженный материалами,
первое значение, конечно, придавая сведениям о Стеньке Разине, которых никогда бы не получил, и если бы не был репортером, легенда о Красной площади жила бы нерушимо и по сие
время.
С покупкой дома и уплатой старых долгов дивиденда
первое время не было, и только на 1890 год он появился
в изрядной сумме, и было объявлено, что служащие получат свою долю. И действительно, все получили, но очень мало.
Газета давно уже прекратилась, ее
в первый же год забил «Московский листок», а все-таки мне вспоминается один факт, связанный со
временем моего
в ней кратковременного сотрудничества.
Ударил ли он шашкой слона или только замахнулся, но Мамлик остервенел и бросился за городовым, исчезнувшим
в двери будки. Подняв хобот, слон
первым делом сорвал навес крыльца, сломал столбы и принялся за крышу, по
временам поднимая хобот и трубя. Городовой пытался спастись
в заднее окно, но не мог вылезть: его толстая фигура застряла, и он отчаянно вопил о помощи.
В «Новостях дня» я за все
время их существования постоянно почти не работал, но
первые годы по усиленной просьбе А.Я. Липскерова помочь ему давал иногда интересный материал, и он действительно платил, как умел.
Много рассказов написал он во
время своих поездок по рекам и озерам.
Первое стихотворение
в его книжке — о рыбной ловле. Книжка и есть начало его будущего благосостояния, начало и «Московского листка».
Во
время коронации 1896 года он поручил своим сотрудникам во что бы то ни стало добыть заранее манифест, чтобы
первому его опубликовать
в своей газете.
Года через три,
в 1885 году, во
время первого большого бунта у Морозовых, — я
в это
время работал
в «Русских ведомостях», —
в редакцию прислали описание бунта,
в котором не раз упоминалось о сгоревших рабочих и прямо цитировались слова из моей корреспонденции, но ни строчки не напечатали «Русские ведомости» — было запрещено.
Я застал «Будильник» во
время его расцвета. Издательницей была Л.Н. Уткина, а редактором — Н.П. Кичеев. Серьезная беллетристика, лирические стихотворения, юмористика и сатира, насколько они были возможны после
первого марта 1881 года, чередовались
в журнале.
А.
В. Насонов отдал ему издание за долги, но
первое время был редактором, а с 1886 года появилась подпись одного Щербова. Узнав это, все лучшие сотрудники ушли, из художников остался один А.И. Лебедев, снова явился из «Будильника» Л.Л. Белянкин, после чего Щербов издательствовал недолго.
Н.Г. Шебуев
в это
время служил помощником судебного следователя при окружном суде и заведовал районом преступной Грачевки, откуда и брал сенсационный материал. Он
первый ввел этот жанр
в газеты.
Во
время первого антракта смотрю со сцены
в дырочку занавеса. Публика — умная
в провинции публика — почти уже уселась, как вдруг, стуча костылями и гремя шпорами и медалями, движется, возбуждая общее любопытство, коренастый, могучего вида молодой драгунский унтер-офицер, вольноопределяющийся, и садится во втором ряду.
Все подробности этого события дошли и до
В.Н. Бестужева, который собрался идти и пристрелить актера Сологуба, так его осрамившего, но
в это
время пришла полиция и, не выпуская на улицу, выпроводила его из Пензы. Таково было наше
первое знакомство.
Я отдал ему фотографии и недели через две получил билет и печатный список корреспондентов на коронацию,
в котором значился и я корреспондентом «Нового
времени». Кроме меня,
в списке стояло еще четыре корреспондента этой газеты, а пятым сам А.С. Суворин. Мне там было делать нечего, я преспокойно работал для «Русских ведомостей», а благодаря марке «Нового
времени» везде имел
первое место.
В конце концов фирма щедро расплатилась с татарами, помогла пострадавшим, отправила семьи на родину и еще шире развила торговое дело, конечно, понеся стотысячные убытки
первое время.
Неточные совпадения
Пришел солдат с медалями, // Чуть жив, а выпить хочется: // — Я счастлив! — говорит. // «Ну, открывай, старинушка, //
В чем счастие солдатское? // Да не таись, смотри!» // — А
в том, во-первых, счастие, // Что
в двадцати сражениях // Я был, а не убит! // А во-вторых, важней того, // Я и во
время мирное // Ходил ни сыт ни голоден, // А смерти не дался! // А в-третьих — за провинности, // Великие и малые, // Нещадно бит я палками, // А хоть пощупай — жив!
Главное препятствие для его бессрочности представлял, конечно, недостаток продовольствия, как прямое следствие господствовавшего
в то
время аскетизма; но, с другой стороны, история Глупова примерами совершенно положительными удостоверяет нас, что продовольствие совсем не столь необходимо для счастия народов, как это кажется с
первого взгляда.
Тут только понял Грустилов,
в чем дело, но так как душа его закоснела
в идолопоклонстве, то слово истины, конечно, не могло сразу проникнуть
в нее. Он даже заподозрил
в первую минуту, что под маской скрывается юродивая Аксиньюшка, та самая, которая, еще при Фердыщенке, предсказала большой глуповский пожар и которая во
время отпадения глуповцев
в идолопоклонстве одна осталась верною истинному богу.
При
первом столкновении с этой действительностью человек не может вытерпеть боли, которою она поражает его; он стонет, простирает руки, жалуется, клянет, но
в то же
время еще надеется, что злодейство, быть может, пройдет мимо.
Cемен Константинович Двоекуров градоначальствовал
в Глупове с 1762 по 1770 год. Подробного описания его градоначальствования не найдено, но, судя по тому, что оно соответствовало
первым и притом самым блестящим годам екатерининской эпохи, следует предполагать, что для Глупова это было едва ли не лучшее
время в его истории.